Вдруг ослепительная, даже в лучах солнца, молния прорезала облако и, полоснув по небу, ударила в зеркальный собиратель солнечных лучей. Я невольно пригнулся от последовавшего удара грома. Осколки зеркала брызнули, как золотой дождь, в разные стороны.
– Разрядник! – закричал Ли.
Но люди уже сами знали, что делать. Не прошло и минуты, как в разных местах из-под земли начали показываться толпы людей с различными инструментами. Казалось, будто кто-то раскопал огромный муравейник и все муравьи вышли наружу.
Мне никогда не приходилось видеть, чтобы люди работали с такой быстротой и организованностью. Их было не меньше нескольких сот, и тем не менее не слышалось ни криков, ни приказаний. Каждый знал своё место, работал как часть хорошо слаженной машины. Никто никому не мешал. Ни суеты, ни давки. Одни несли запасные зеркала, другие раздвигали складные лестницы, иные разбирали осколки. Не прошло и нескольких минут, как солнечные установки были исправлены, мусор и остатки зеркал унесены. Люди ушли под землю, и ничего больше не напоминало о разрушении. Я был восхищён этой необычайной организованностью и невольно вспомнил слова Ли об оркестре, руководимом невидимым дирижёром при помощи излучения мысли.
– Однако что произошло? Откуда эта неожиданная гроза? – спросил я Ли, когда всё улеглось.
– Работа американцев, – ответил Ли. – Они сгущают на расстоянии атмосферное электричество и вызывают грозу. Очевидно, у нас где-нибудь произошёл временный прорыв воздушного заграждения. Этим и воспользовались враги, чтобы нанести разрушения нашим силовым установкам. Но в другой раз им это не удастся. Недавно мною поставлены грозовые разрядники. К сожалению, их не применяли до сих пор, считая, что и воздушное заграждение вполне охраняет нас.
Я не заметил, как подошла к нам Эа. Она сказала Ли, что шпионы пойманы, что в последней борьбе они уничтожили два наших корабля, но вместе с тем погибли и сами.
– И потом… – Эа наклонилась к самому уху Ли и что-то прошептала. Я удивился этой чрезмерной предосторожности.
Ли кивнул ей головой и, обратившись ко мне, сказал так же тихо:
– Сейчас мы выступаем.
Затем он добавил, несколько повысив голос:
– Момент слишком серьёзный. Нужна особая осторожность. Идём.
