– Какой?
– Что, черт побери, в том свертке, который мы вытащили из ямы?
– Ха! – сказал Холмс. – Я так усиленно поздравлял себя с устранением последнего обломка вредоносной империи Мориарти, что совсем забыл об этой маленькой тайне. Как вы думаете, джентльмены, что там?
– Понятия не имею, – сказал полковник. – Я чуть не спятил, гадая, что могло заставить людей вроде Мориарти и Дрю проявить такое упорство, но ответа не нашел.
– Если все так, как я думаю, – ответил Холмс, – тогда лучше отложить проблему на завтра.
Он встал и потянулся.
– «Нерегулярное войско» должно идти к себе в лагерь, а мы – немного отдохнуть. Предоставьте мне заняться нашим трофеем, и завтра мы посмотрим, что обрели.
На следующее утро я проснулся скорее поздно, чем рано, когда вода в кувшине для бритья уже начала остывать, а из кухни доносился запах готового завтрака. С пробуждением сразу нахлынуло и любопытство, я быстро привел себя в порядок и спустился в столовую, чтобы услышать, как Холмс раскроет нам последнюю тайну наших необыкновенных приключений.
Хардены, отец и сын, уже сидели за столом.
– Доброе утро, – приветствовал я их, – а что, Холмс еще не вставал?
– Миссис Уильямс говорит, что мистер Холмс в саду и просил нам передать, чтобы мы присоединились к нему после завтрака, – ответил Джей, передавая мне корзинку с тостами.
– Вообще-то он не любит рано вставать, – заметил я.
– Неужели? – удивился Джей. – Два дня назад он приходил к нам в лагерь еще до рассвета – удостовериться, что все готово.
Я смущенно рассмеялся, вспомнив, что именно тогда Холмс уверял нас с полковником в полезности утренних прогулок. Харден тоже хохотнул.
– Да, доктор, – сказал полковник, – компаньон у вас необыкновенный. Как только вы с ним уживаетесь?
– Наверное, – ответил я, – по той причине, что наши мыслительные процессы протекают совершенно в разных направлениях, и я ему никогда ни в чем не мешаю.
– Вы слишком несправедливы к себе, доктор, – заметил полковник. – Совершенно очевидно, что Шерлок Холмс ценит ваше сотрудничество, а после наших приключений в Уормлоу я, пожалуй, понимаю почему.
Мне было приятно это слышать, а он продолжал:
– По правде говоря, доктор, я рад перекинуться с вами словечком наедине. Теперь, когда дело приближается к концу, возникает вопрос о гонораре мистера Холмса. Как вы думаете, какая сумма достойна его усилий?
– О, я не имею никакого голоса в его чисто профессиональных делах. Он уже сказал вам в Винчестере, что его ставки всегда одинаковы, за исключением тех случаев, когда он вообще отказывается от гонораров, и я считаю, что это правильно.
