Несколько ребятишек устроили в доме шумную возню, хохотали и боролись друг с другом. Прежде я особенно не задумывалась о домашней жизни Сойлы. Я знала, что у нее были внуки, но не имела ни малейшего представления о ее возрасте. Как и Агнес с Руби, она порой казалась старухой, но иной раз выглядела довольно молодо. По-видимому, это было неотъемлемой чертой таких необыкновенных женщин.
Безудержная энергия, которая обычно ассоциируется с молодостью, им не изменяла.
– Это все ваши внуки, Сойла? – спросила я, глядя, как девятилетняя девочка по имени Роза гоняется по дворику за молодым петушком. Перепуганный петушок бежал впереди, размахивая красновато-лиловыми крыльями, и истошно кудахтал. Роза на секунду остановилась, взглянула на меня большими круглыми черными глазами, бросила «Привет, Линн» и снова пустилась в погоню.
– Это дочь моей дочери Марилии.
– А сколько у вас дочерей? – спросила я. Мысль о детях Сойлы почему-то не приходила мне в голову, хотя я знала, что она была бабушкой.
– У меня семеро детей – четыре дочери и три сына. Неплохое число, правда? У всех них уже свои семьи, и они вполне счастливы.
Потом мы пололи сорняки в саду. У Сойлы был талант к садоводству; она окружала заботой каждое из своих растений, среди которых было много лекарственных трав. Она срезала несколько полых трубчатых стеблей, напоминавших эфедру, завела меня в дом и показала, как их нужно связывать и подвешивать для сушки.
– Эту траву сушат только один день, – сказала она. – А потом мы ее используем.
Мы подмели земляные полы и протерли обеденный стол и стулья. Я наколола немного дров; поленья раскалывались плохо. Затем я принесла несколько ведер воды из ручья. Сойла велела мне немного поспать, пока она начистит к обеду перца-чили. Пока я спала, прошел дождь, и воздух посвежел. Мне снился водоворот; я наблюдала за ним, пока он мощно не затянул меня и я не проснулась. Сойлы в ее гамаке не было, так что я поднялась и осмотрелась. На фоне заходящего солнца я увидела силуэты двух человек, обнимавшихся в дверном проеме. Это была Сойла и какой-то мужчина. Их движения были исполнены величайшей нежности и теплоты. Мне захотелось спрятаться, мои щеки залились краской. В смущении я проскользнула в дом, как вдруг Сойла окликнула меня.
– Линн, я хочу тебя кое с кем познакомить. Обойдя гамак, я прошла через крыльцо во дворик.
– Это Хосе, мой муж. Но… я думала… Сама не знаю, что я думала. Мне, наверное, показалось.
