– И проклинают в случае новых аварий? - скептически заметил я. - Профессор, как вы можете думать о подобной чепухе в такое время? У меня еще не прошла дрожь после пережитого, а вам как будто безразличны недавние неприятности.
– Так, никто же не погиб, - заметил профессор. - Конечно, уборщиков удар хватит при виде лаборатории, но это не смертельно.
Вдалеке громыхнуло. Я обернулся - небо за нами затягивала темная туча.
– Ну вот, - буркнул я. - Стоит оставить зонтик дома, как непременно попадешь под дождь.
– Да-да… - добавил профессор, - и чем лучше позабытый зонтик, тем сильнее гроза. И, между прочим, я еще в молодости заметил: если целый день не выпускать зонтик из рук, то ни единой капли не упадет, хоть в небе туча на туче будет летать и тучей станет погонять… Успеем дойти до остановки?
Я прикинул скорость тучи и расстояние между нами, тучей и остановкой.
– Не уверен, но попытаться стоит.
Мы ускорили шаг. Уличные гуляки, до того лениво шагавшие по улицам, тоже заторопились - кто к остановке, кто домой или в универмаг.
– Я назову катализатор "Пляжеделом", - предложил профессор, возвращаясь к прежней теме. - Или, по твоему, "Делопляж?" звучит точнее?
Я глубоко вздохнул и посоветовал:
– Точнее будет "Трубодел".
– Катализатор не делает трубы, - запротестовал профессор.
– Делает, - уперся я. - Раз охранники сказали: "дело - труба", значит делает.
Профессор укоризненно покачал головой.
– Не относись к жизни с таким пессимизмом, - приказал он. - Во время экспериментов всякое бывает. Но если ты такой умный, придумай собственное название. Имеешь на то полное право.
– Да, пожалуйста, - ответил я. - Я назову его "Спутником пенсионера".
– М? - не понял юмора профессор.
– А вот представьте, - я воспрянул духом, - сядет, к примеру, пенсионер на скамеечку, побрызжет катализатором по сторонам, и вокруг него тоже песок посыплется. Всё веселее будет.
– Издеваешься, да? - вздохнул профессор, вспоминая о количестве прожитых лет. - Учти: это сейчас ты молодой, но когда-нибудь тоже станешь пенсионером. И вот тогда тебе станет не до шуток.
– Знаю, - кивнул я, - вот заранее и позабочусь о приятном пенсионерском досуге. Буду в старости распылять старые скамейки, а то их никогда на новые не заменят.
Я указал на скамейку неподалеку. Выточенная из цельного куска двухвекового дерева, она стояла здесь сто с лишним лет, и благодаря неподъемному весу ее никто не пытался украсть. Вместо этого местечковые вандальчики средней паршивости нацарапали на дереве немало ругательств еще в первые годы существования скамейки. Но, несмотря на обилие нецензурных слов, ее не убирали: скамейка превратилась в памятник культуры прошлого. Или бескультурья, что точнее. Сейчас такое на скамейках не пишут, боятся ужасающих последствий.
