– А он, – хихикнул Генчик, – тебе в ответ: «Это для глупой комиссии шестое, а для меня вы самая первая…»
– Ой! Откуда ты знаешь?
– Догадался. Что другое он мог сказать!
– Генчик, мы потом пошли, пошли… Он про море рассказывал, про корабли… Он такой славный…
– А про дуэль рассказал?
– Про дуэль? Про какую?
– Ну, почему он здесь на практике оказался…
– Нет. А почему?
Генчик с удовольствием поведал историю Петиной дуэли. И добавил наставительно:
– Видишь, какой он рыцарь в душе.
– Я вижу…
Лена улыбалась и покачивала Генчика. Он так и уснул у нее на коленях. И не слышал, как сестра уложила его.
Генчику редко что-нибудь снилось, но на этот раз увидел сон. Будто он должен драться на дуэли с длинным черноволосым Бусей – хозяином Шкурика. У Буси в секундантах вся его зловредная компания. А у Генчика – Федя Карасик (или Тима Ревчик) и Козимода. Появилась Зоя Ипполитовна – строгая и будто незнакомая. Дала Генчику и Бусе прямые блестящие сабли. И велела:
– Сходитесь.
Генчик бесстрашно пошел на Бусю. «Я не буду его убивать, а прижму к забору и заставлю извиняться». Но у Буси на рубашке зашевелился нагрудный карман, из него высунул морду Шкурик! У Генчика сразу ослабли колени. Он попятился.
– Не см-ме-ей! – потребовала Козимода. Генчик начал отмахиваться палашом – от Буси и от Шкурика. Попятился снова и спиной полетел в яму. В черную пустоту. Проснулся с колотящимся сердцем. Он тут же уснул опять и увидел еще какие-то сны, но не запомнил…
Мыльные пузыри капитана Сундуккера
1
Кривой приземистый дом Зои Ипполитовны стоял в глубине заросшего двора. Или сада – как хотите, так и называйте. Вокруг поднимались старые яблони, клены и рябины. А в дальнем углу двора вздымалась высоко в небо темная вековая ель.
Земля поросла высокой травой, которую культурные садоводы однозначно обозвали бы сорняками. Был здесь и репейник, и лиловый кипрей, и всякий чертополох. А между ними – густые одуванчики, подорожники и мелкая ромашка.
То, что в августе появлялось на яблонях, было мелкой кислятиной.
– Но зато цветут они восхитительно, – с мечтательной ноткой говорила Зоя Ипполитовна. – А клены осенью чистое золото…
В траве были протоптаны тропинки: к поленнице, к водопроводному крану, к мусорному ящику и к будочке с окошком в виде бубнового туза на двери.
Все это хозяйство окружал забор. Когда-то был он сколочен из одинаковых, закругленных сверху досок, но потом не раз его чинили, заменяли доски всяким горбылем, тонкой коричневой вагонкой, кусками фанеры. Подпирали забор тут и там разными балками и жердями.
