Миновав коридор, я подбежала к входной двери и стала пытаться ее открыть, но многочисленные массивные замки не позволили мне это сделать. Осознав, в какое безвыходное положение я попала, я зарыдала и принялась колотить в дверь ногами и руками.
— Прекрати реветь, а то я прострелю тебе бошку, — послышался за моей спиной чужой холодный голос. — Мне это ничего не стоит, поверь.
Обернувшись, я с ужасом увидела направленное на меня дуло пистолета и тут же прекратила реветь.
— Не надо, — покачала я головой и горько всхлипнула.
— Не буду, если ты будешь себя хорошо вести. Все зависит только от тебя.
— Что я должна сделать?
— Вернуться в спальню.
— Хорошо. Только убери пистолет.
— Мне кажется, что ты с ним больше меня понимаешь.
— Я буду понимать тебя и без пистолета.
— Ладно, только предупреждаю, что я верю на слово только один раз. Второго раза не будет.
Вернувшись в спальню, я легла на кровать и, заливаясь слезами, попыталась разжалобить мужчину, прилегшего рядом.
— Меня дома потеряли. Волнуются. Ведь я даже никого не предупредила, что уеду.
— А кого ты должна предупредить?
— Маму, сестру…
— Малышка, ну что ж теперь делать, если так получилось. Такая большая девочка, а знакомишься с незнакомыми дядями, да еще и к ним в машину садишься. Я вот никогда в жизни не выпью с человеком, которого не знаю. Все мы в этой жизни чему-то учимся. Вот и тебя жизнь поучила, что можно делать, а что — нельзя. Иди ко мне, а то я уже успел проголодаться. Я сегодня ночью тобой не насытился. Будь со мной потеплее, а то ночью ты холодная была, сонная.
— А потом ты меня отпустишь?
— А потом будет суп с котом, — так и не ответил на мой вопрос этот крайне неприятный тип и схватил меня за грудь.
Закрыв глаза, я пыталась отвлечься от мысли, что сейчас я ублажаю совершенно незнакомого и неприятного мне мужчину. Я знаю о нем только то, что его зовут Олег. А еще я с трудом сдерживала свои слезы, так как понимала, что они могут его вывести из себя, и тогда может случиться непоправимое. Зачастую плачущие женщины раздражают мужчин, а особенно тех, кто умеет заставлять женщину исполнять свои желания, прибегая к оружию. Я сдерживала слезы и почему-то представляла перед собой Лешку, несмотря на то что между нами все было кончено. Я вспоминала Лешкины поцелуи и его слова о любви, его нежность, его страстные объятия и его чрезмерную ревнивость. Иногда мне казалось, что он ревновал меня даже к солнцу, которое светило мне, и к этому миру, который окружал меня целыми днями.
