Машины так себя не ведут.
Был белый вальс…
Я, наверное, начинаю сходить с ума. – Подумала девушка.
И все же она решилась.
Помоги! – Мысленный крик Рейчел противоречил логике общения с удаленными исполнительными механизмами, – скорее это был жест отчаяния и ирреальной надежды…
В пяти километрах от нее андроид, руководивший группой технической поддержки, уронил спецключ, при помощи которого он только что снимал деформированный кожух поворотной платформы «Фалангера».
Обернувшись, он посмотрел в туманную даль котловины, словно был способен разглядеть источник передачи данных.
Одно слово, несущее помимо конкретного призыва к действию еще и оттенки интонаций, в которых сливались воедино надежда и отчаяние, заставили заработать блоки долгосрочной памяти, одновременно в системе андроида произошла активация систем поиска, и когда призыв повторился, он точно зафиксировал пеленг на источник сигнала.
Помоги мне…
Он увидел не разбитые снарядами «Хоплитов» скалы, не туманную даль противоположного берега небольшого озера, а изувеченную, перепаханную войной землю, руины города, огрызок эстакады, и маленькую девочку, в шоке бредущую средь нагромождения бетонных обломков.
Уходи! Ты на линии огня! Уходи!
…
Он не выстрелит. – Пришел из глубин памяти чужой, незнакомый голос.
…
Был белый вальс.
Эту песню любил слушать его командир, сгоревший в рубке своего «Фалангера». Майор Марк Дуглас.
Андроид так и не подобрал упавший на землю механический ключ.
Кто я?
Немой вопрос растекался внутри, обжигая фантомной посттравматической памятью.
Машины не умеют чувствовать.
Он вытянул руки и взглянул на них. Дешевая пеноплоть покрывала пальцы. Цвет у нее был розовато-серый, местами два оттенка, вместо того чтобы смешиваться, образовывали разводы.
Перед глазами все четче проявлялся чужой, совершенно незнакомый мир, будто самосознание, спавшее летаргическим сном, внезапно очнулось.
Где я? Что со мной?
Неистовый призыв о помощи больше не повторялся, но он точно запомнил место, откуда исходил сигнал.
Понятия смешивались в очнувшемся рассудке, технические термины внезапно подменялись другими, привычными для человека семантическими понятиями, программные приоритеты уже были нарушены, и ядро системы протестовало, упорно пытаясь пресечь порыв заработавших на полную мощность нейросетевых модулей.
Если так формулируется внутренний голос машины, то он, только что послал его к Фрайгу, проигнорировав все предупреждения с неимоверной скоростью выдаваемые на внутренний дисплей аларм-процессором системного ядра.
