Томас поерзал в седле, взгляд устремлен прямо на дорогу, наконец, ответил нехотя:
— Знаешь, я хотел бы проехать через владения некоторых... не привлекая внимания. Иначе моя дорога будет залита кровью, а я как правоверный христианин всякий раз скорблю о разбрызганной крови единоверца.
— Это хорошо, — одобрил Олег, — и хорошо, что у друговеров кровь зеленая.
Томас вскинул брови.
— Зеленая?
— Зеленая, — подтвердил Олег серьезно. Посмотрел на Томаса. — А что, синяя?
— Красная, — строго поправил Томас. — Красная!.. Это для того, чтобы и они могли стать добрыми христианами. А вот у лягушек зеленая кровь, это значит, что христианами никогда не станут!
— А-а-а, — протянул Олег озадаченно. Он поднял взор и посмотрел на летающих в теплом воздухе летучих мышей. — Как хорошо ты все объяснил...
— Это я умею, — согласился Томас очень довольный. — Нам полковой прелат говаривал, что я любую заповедь Христа могу втемяшить в самую крепкую голову.
— Бедные лягухи, — сказал Олег печально. — Значит, им отказано в спасении... То-то припоминаю, в раю мы так и не увидели ни одной! Или ты видел?
Томас в раздражении помотал головой.
— Мне только на лягух было смотреть! Забыл, зачем мы туда вломились, как два кабана?
Олег почесал в затылке.
— Да как тебе сказать... Сейчас, когда все позади, уже думаю, зачем туда ломились на самом деле?
— Я знаю, зачем, — ответил Томас зло. — И не сбивай меня! Никаких лягух в раю не было. Это рай, а не болото!
— Для кого-то, — вздохнул Олег, — именно болото — рай. Но ты молодец, все замечаешь. Голубей, правда, много, сам видел. Все белые, белые, белые... И вся земля, над которой летают... гм... тоже белая. Вообще-то, когда смотрю на стаи белых голубей, хочется увидеть хоть одного черного. Ну ладно, хотя бы черноплекого. Или пятнистого...
Томас все ерзал в седле, разговор начинает уходить в какую-то опасную непонятность, что-то двусмысленно-ловушечное. На всякий случай снова уехал далеко вперед, но, к счастью, летом ночи короткие, вскоре восток посветлел, заалел, воздух наполнился птичьим криком, с цветов начали слезать заснувшие на них толстые ленивые шмели.
Справа от дороги показался замок из светлого камня с двумя остроконечными крышами. Он возвышается на холме, где ближе к подножию ровным кольцом пролегла довольно высокая стена. Весь холм застроен домами и домиками, а по эту сторону стен только торговые палатки вдоль дороги. На стенах иногда поблескивает, так отражается солнце в начищенных доспехах, на остриях пик или мечей.
