— Были. Ну и что? Я там много раз бывал. Когда по делу, когда... просто мимо шел.
— Я тоже не люблю там бывать, — призналась она и поежилась. — Даже в тех, старых... А новый, который христианский, так вообще жуть. Но вы прошли весь, подрались с самим Сатаной, а потом поднялись на небеса и устроили там бойню..
Он покачал головой.
— Все брехня. Одному разве что в лоб дал, чтобы перья посыпались... Или двум, кто такие мелочи помнит? Наверное, перо понадобилось. Написать что-то умное или еще для чего.
— Для чего? — спросила она с интересом.
— Не помню, — огрызнулся он. — У меня хорошая память: нужное помнит, а всякую хрень — нет. Мы же не для драк спускались в ад? Это мальчишки да рыцари только и грезят, как бы подраться, а я человек сурьезный. Я драк не люблю.
Она сказала торопливо, старательно пряча усмешку, сурьезный человек не поймет, вдруг да обидится:
— Понимаю-понимаю. Ты всегда, по слухам, избегал любых драк... хотя, по тем же слухам, из них не вылезаешь. Я сама не про схватки. Не люблю, когда мужчины дерутся. Должна бы привыкнуть, а все не привыкну. Ты как-то обмолвился, что давно подозревал...
Она запнулась, пугливо оглянулась на безупречного христианина, все еще темного, как грозовая туча, что набрала грома и молний, но выплеснуть не на кого. Он сидел, прислонившись к стволу граба, налитые кровью глаза метали багровые молнии, а пальцы безотчетно загребали траву.
Олег усмехнулся.
— Не обращай внимания. Ему некоторые вещи, как горохом о стену. Хоть говори, хоть показывай, хоть кол на голове теши... Христианин!
Она сказала еще тише:
— Ты говорил, что давно подозревал, что...
Она говорила все тише и все с большим трудом, словно и ей непросто выговорить такую крамолу. Олег вздохнул.
— О том, — спросил он, — что Творец и Сатана — один и тот же? Вернее, что и Творец, и Сатана — двое в одном? Вернее, в двух один?
Она торопливо кивнула.
— Да!
— Видишь ли, — проговорил он медленно, — всем известно, что Сатана свободно восходит на небеса, чтобы обвинять человека перед Богом. Но хотя все это знают, но никто такого не видел. Почему?
— Не знаю, — ответила она растерянно.
— Потому, — сказал он все так же медленно и терпеливо, — что Сатане вовсе не требуется раскалывать землю, чтобы вылезти из подземного ада, а потом с громом и молниями возноситься на небеса. Сатана — это он сам... когда в плохом настроении. Извини, это неудачная попытка пошутить, у меня с юмором проблемы. Сатана — это та часть Творца, что постоянно недовольна его работой, его идеями. Та часть, что тянет вниз... Увы, даже у Творца бывает такое.
