– Если б так была одета Мередит, это принесло бы нам кое-какие выгоды, но мужские тела Курага не привлекают.
– Ошибаешься, – ядовито бросил Рис, и резкость этого замечания заставила меня повернуться и посмотреть ему в лицо. Он еще держал меня на руках, так что мое короткое движение получилось довольно интимным. – Гоблины никогда не возражают против благородного куска мяса.
Дойл приостановился и нахмурился, глядя на Риса.
– Я не о еде говорил.
– Я тоже, – буркнул Рис.
Тут Дойл замер на месте, босые ноги казались очень темными на бело-голубых плитках.
– Что ты имеешь в виду, Рис?
– Что многим гоблинам никогда не случалось отведать наслаждения плотью сидхе и что среди них хватает тех, кого вопросы пола не волнуют. – Он потерся щекой о мое плечо в поисках утешения.
– Кураг... – начал фразу Холод, но остановился на полуслове. Злость на Риса ли, на репортеров или на что-то еще – не знаю, на что, – исчезла. Лицо отразило оскорбленное бешенство, которое, наверное, испытывали они все.
Я погладила Риса по волосам, таким мягким, прижалась к нему покрепче. Провела пальцами по шее и плечу. Фейри успокаиваются, прикасаясь друг к другу. Наверное, люди поступали бы так же, если бы в их культуре прикосновения не были так тесно связаны с сексом. У нас прикосновения тоже могут вести к сексу, но сейчас я просто хотела обнять Риса покрепче и стереть боль с его лица.
Дойл сделал несколько шагов назад, к нам, положив руку на стройное бедро.
– Кураг... насиловал тебя?
Рис поднял голову, оторвавшись от моего плеча.
– Он ко мне не прикасался. Но смотрел. Он сидел на своем троне и что-то жевал, как на шоу в ночном клубе.
– Нам всем приходилось быть зрителями на таких же представлениях при нашем дворе, Рис. И хоть вслух об этом не говорят, но сколько наших товарищей по гвардии соглашались развлекаться друг с другом на глазах у королевы, лишь бы она освободила их от целибата хоть на час?
– Я в этом не участвовал. – Руки Риса судорожно сжались, пальцы больно впились в меня.
– Как и я, – сказал Дойл, – но я не стану осуждать тех, кто участвовал.
– Рис, ты делаешь мне больно, – тихо сказала я.
Он опустил меня наземь, медленно, осторожно, словно не вполне доверяя себе.
– Одно дело, когда это твой выбор. И другое – когда ты связан и... – Он помотал головой.
Я выпустила полотенце из рук и тронула Риса за плечо.
– Изнасилование – всегда отвратительно, Рис.
Он улыбнулся так горько, что я прильнула к нему крепко-крепко – чтобы утешить его, а еще – чтобы не видеть этого выражения на его лице.
