– Тьма? – Жутким, нездешним холодом веяло от этого названия. – Почему именно Тьма?
– Никто ее толком не видел, Саша, – сказал Коршунов. – Никто из ныне живущих. Человек, столкнувшийся с Тьмой, гибнет. Приборы выходят из строя, пленки стираются и засвечиваются. Никто из живых не видел ее, но все-таки она существует. Опасное это дело – охота в системе Юпитера…
Время тянулось медленно. Центр Королева вышел из-за горизонта, был где-то внизу, но мы его, конечно, не видели. Земля переместилась в зенит, «Кон-Тики» поднимался почти вертикально со скоростью порядка километра в секунду. Через четыре часа позади осталась уже четвертая часть пути, спустя еще пять – практически половина. Луна стала отдаленным небесным телом – ее угловой диаметр превышал земной всего раза в три. До точки либрации оставалось тридцать тысяч километров и пятнадцать часов пути, мы шли к цели точно, по очень вытянутой дуге, можно было и отдохнуть. Разложили кресла, Коршунов сориентировал «Кон-Тики» днищем вперед, отгородив кабину от солнечного света. Сразу стало темно. Нас окружал мрак, светлая темнота, черное небо, усыпанное бесчисленными мелкими звездами. Воображение услужливо извлекало из памяти картины прошедшего дня.
«Человек, столкнувшийся с Тьмой, гибнет», – вот последняя фраза, которая всплыла у меня в сознании перед тем, как уснул.
Снилось тоже нечто жуткое и нездешнее: бесформенная тягучая субстанция окружала меня, душила, увлекала в черную вибрирующую пустоту… Вибрация, сначала еле заметная, вскоре стала невыносимой.
Я открыл глаза и сразу увидел звезды. Коршунов тряс меня за плечо.
– Проснись, Саша, – сказал он мягко. – Дурные новости. Метеоритная атака, «Лагранж» не отзывается на сигналы. Думаю, топлива мы теперь не получим…
– Напрасно ты не заказал парашюты, – сказал Коршунов.
Все было уже позади – тревожные метеосводки, прибытие в точку либрации, уродливые останки гигантского танкера… «Скоростной внесистемный рой, – поставил диагноз Коршунов. – Пути их непредсказуемы. Плотный, видимо, рой, защита „Лагранжа“ перегрузилась. Впрочем, на всякий щит, говорят, найдется свой метеорит…»
Сама точка либрации тоже была позади. «Решать тебе, – сказал Коршунов. – Топлива не так много, но на возвращение хватит. И до Земли тоже хватит. Придется, правда, идти в атмосферу, но кто нам мешает все как следует рассчитать? Время для размышлений есть». – «А если промахнемся?» – поинтересовался я. «Не промахнемся, – заявил он. – Словом, решай, штурман».
