— Пшел, пшел, — его пинками прогнали мимо команды 'Волков', где стоял, ухмыляясь, тот самый лысый 'скинхед'.
Странно все-таки устроена жизнь. Еще три дня назад он был готов, выстрелом из 'Бенелли', снести себе пол черепа, освободившись от бессмысленного, как ему казалось, существования в этом изуродованном мире. Теперь ему готовы помочь это сделать. Ан нет. Трясутся поджилки, екает сердечко. И вот он — не удавшийся самоубийца, с тоской ощупывает взглядом спасительную опушку леса.
Повернув голову, Егор уставился на, пританцовывающего от нетерпения, 'скинхеда'. Тот высунув язык, заряжал старенький дробовик — лохматого года выпуска.
Считается, что перед смертью человек успевает вспомнить всю свою жизнь. Якобы перед ним проносятся все события — детство, отрочество, юность…
— Ха. Ни хрена подобного.
Только он успел подумать: — 'что за идиотский, бабский, белый свитер напялил на себя этот лысый урод', как, заглушая, выплюнутое из рупора-лейки 'пли', грохнул залп и что-то обжигающе горячее, ударив Егора в грудь, лишило его возможности наблюдать за происходившими в дальнейшем событиями. А произошло много чего интересного.
Например, с той самой опушки, куда только что смотрел Егор, прилетела первая мина. Шлепнувшись между 'живыми мишенями' и стрелками, она не причинила вреда ни тем, ни другим. Зато вторая, угодив прямо в VIP-ложу — бортовой КАМАЗ без кабины, сразу лишил банду Глухого всего руководства. И тут же, и коробка рефрежиратора, и все кто на ней был, были разорваны в клочья из ЗУшки, установленной на мчащемся по полю, 'Урале'. Предоставленные самим себе участники сорванного праздника, метались по пашне. А вокруг носились натуральные тачанки, поливая из пулеметов и 'расстрельную команду' и ее жертвы и праздную публику. И отличались эти тачанки от своих прародительниц времен гражданской войны прошлого века, только тем, что вместо 'Максимов', на них были установлены 'Корды', 'Утесы' и 'Курганы'.
Все было кончено в течении каких-нибудь пятнадцати минут. Тех, кто посмел оказать сопротивление и не лежал на поле — либо нафаршированный свинцом, либо частями, жестоко добивали. Остальных (а их не набралось и полтора десятка) буквально швырнули на три подводы и вся эта 'первая конная' исчезла так же стремительно, как и появилась.
* * *
11.11.2026 г. Татарстан. п. Майдан.
Что-то мягкое и теплое взяло его в плен, спеленав, как младенца, по рукам и ногам. По крайней мере, не то что встать — пошевелиться, не разбудив 'захватчика', разомкнув его нежные, но крепкие объятия, было не возможно. Полежав еще минут пять, пытаясь рассмотреть при скудном свете, проникающем сквозь махонькое оконце, чуть ли не оседлавшее его существо, Волохов решительно приподнялся.
