В последнем КАМАЗе, где ехал Волохов и другие караванщики, теперь был свободен весь кузов, тогда как раньше, свободной была только его половина.
— Вот щас еще кой-чего кое-где скинем и порожняком в Покров. Своих забирать. Мы вообще-то оттуда сваливаем — грязно стало очень. С Москвы несет.
Оглашая пустынный центр города ревом моторов, грузовики поползли в сторону Клязьмы, оставив после себя, медленно оседающее, иссиня-черное облако выхлопа.
Особенно смелые клочья облаков, оторвавшись от стада своих сородичей, бесстрашно скользили над двумя охраняющими въезд на мост, домами, чьи насупившиеся туши, угрожающе нависали над опустевшей улицей. Эта часть Владимира, почему-то уже не радовала глаз. Вся безмятежность куда-то улетучилась. А впрочем, может быть, к любой переправе Волохов относился серьезно. Настороженно. Вот и сейчас, словно предчувствуя что-то, он напряженно всматривался в противоположный берег. Майор сидел в кабине третьего грузовика, рядом с Сан Санычем и в отличии от беспечно болтающих караванщиков, был предельно сконцентрирован. Поэтому, он даже не вздрогнул, как остальные, когда у идущего вторым КАМАЗа лопнула покрышка переднего левого колеса и он, вильнув, пробил ограждение. Третья фура, не успев затормозить, наподдала соскальзывающему с моста грузовику, сзади. Случилось это все не так далеко от берега и кабина многотонной махины вместо воды, врезалась в посыпанный щебенкой склон. 'Потоптавшись на нем, КАМАЗ начал спозать вниз, одновременно заваливаясь на бок. Из кузова кувыркающейся машины посыпалась всякая всячина. Сначала мелкая бытовая утварь, потом деревянные ящики, мешки. Покатились консервные банки, какие-то упаковки. Один из наиболее крупных ящиков разлетелся на мелкие части. К звукам скрежещущего металла и плеску воды добавился мелодичный перезвон золотых слитков, бьющихся друг от друга.
Все до одного выскочившие из машин, караванщики, толпились у края моста, не в силах отвести взгляд от нарушающего серость обще картины мира, блеска благородного металла. Так продолжалось несколько секунд. Но потом они, как по команде, уставились на Волохова. Майор, уже держа в правой руке снятый с предохранителя автомат, попятился к кабине первого КАМАЗа, одновременно, левой рукой, снимая с плеча винтовку. Кабина была открыта и держа на прицеле сгрудившихся у прорехи в ограждении, караванщиков, он ловко забрался в нее. Может быть, они не хотели портить свой транспорт, а может, не решались напасть на Волохова, помня о том, как лихо он расправился с засадой, но ни один из попутчиков майора так и не решился поднять оружие, до тех пор, пока грузовик не сорвался с места. Как только это произошло, они, сообразив, что уходит свидетель их темных дел и что, они остаются с одним единственным грузовиком, открыли огонь. Поздно. Огонь нельзя было назвать прицельным. И редкие, попадающие в удаляющийся КАМАЗ, пули, лишь разбивали в щепки, доски заднего борта.
