Закончив строить трех этажное здание из всем известных слов, он сунул Топорову стоявший у стола 'Калашников'.
— Веди.
Еще минуту назад всхлипывавший, бывший ГАИшник сжал автомат и перешагнув через труп уверенно двинулся к сбойке, которая вела в технический тоннель и дальше, через сеть ходов, в двадцать седьмой дом, бывший кинотеатр 'Факел', где, как не сомневался Топоров, и находился сейчас Борисов, со своими боевиками и этим академиком. Мать его.
Да. Ему хотелось лично выпустить кишки этому Борисову. Но потом… Потом он найдет ее. Наверняка она в своей оранжерее. Где же ей еще быть? Копается со своими цветочками лепесточками.
— Я бы, Сок, на твоем бы месте, тоже противогаз бы одел. Ты не представляешь, какая там у них, на Ильича, вонища.
— Как скажешь Витя — ты начальник, — Сокол натянул на себя противогаз.
— Вот так-то. И вообще. Зря ты сюда напросился. Ноги-то у тебя еще не зажили, как следует.
— А чего ноги-то. На мотодрезине кататься — одно удовольствие. А почему мы этого Топорова с таким опозданием забирать едем?
— Да разве сам не знаешь? Переезд Совета Начальников Станций на Лубянку, объединение ФСБэшников с ГРУшниками, неразбериха. Да и почти все люди в спецоперациях заняты были. Да и сейчас людей не хватает. Иначе разве бы нас, троих калек, — Витя шевельнул простреленной рукой, — сюда послали бы?
— Да не такие мы уж и ка… Мотодрезина подпрыгнула, отшвырнув метров на десять в сторону, чье-то тело. Трое ГБРовцев, как груши с дерева, посыпались на рельсы. Поднявшись на ноги и бегло осмотрев блокпост, они осторожно двинулись в сторону Авиамоторной. Картина представшая перед ними поразила даже видавших виды бывших спецназовцев. Повсюду лежали тела убитых. Догорали, занявшиеся от керосинок и спиртовок, палатки. На облицовке стен многочисленные следы от пуль.
Сокол уже хотел что-то сказать, как вдруг, в том тоннеле, откуда они пришли, два раза гулко ухнуло. Они поспешили на звук.
Борисов бросил гранату, потом вторую. Третью он оставил напоследок, для себя.
— Уходите Владимир Евгеньевич. Кому говорят, одевайте противогаз и уходите, — капитан поменял рожок у 'Калаша'. Снял еще один, с автомата лежащего рядом, с прошитой насквозь грудью, бойца. Прицелился. Дал короткую очередь.
— Я не могу. Не могу, — академик решительно помотал головой, — как же Катенька, Елена Сергеевна, дети.
— Да где же их теперь найдешь? И потом — кто-то должен доложить обо всем в штаб? — Борисов снова выстрелил.
