"Гладиатор №1" — Гога, был любимчиком Ухвата и если и сидел под замком, то когда-то очень давно. Говорят ему не было равных в Салтыках. И отправивший на тот свет не один десяток невольных претендентов на свой трон, Гога, уже несколько раз приставал к Пернатому, — ну когда?
Егор не собирался записывать свое имя в список жертв Гоги, но и что делать, не знал. Решение пришло само. Вернее его подсказал случай.
Все пленники, между которыми, на потеху Ухвату и Пернатому, устраивались бои на выживание, время от времени, выполняли грязную хозяйственную работу. Позавчера Егора тоже, в первый раз, привлекли к этому. Выливая помои в канализацию, он увидел то, чего не видели другие — канализационный коллектор за прогнившей сточной решеткой. Нужно только дождаться следующей ходки с помоями.
Егор поставил пустую алюминиевую миску в стопку таких же, громоздящуюся на табуретке у входа и собрался уже было снова прилечь, когда в коридоре послышался шум.
— Давай, пошевеливайся. Сам хочет его видеть. Давай, тащи этого 'однорукого бандита', - в комнату ввалился тот самый, разбитной малый в женской дубленке. Из-за его плеча выглядывала всклокоченная башка Пернатого. Именно это 'чудо в перьях' так голосило в коридоре. Одно слово — Пернатый. Вон и шейка худенькая, как у цыпленка.
— Чего зенки вылупил? Давай топай — генерал ждет.
— Кто?
— Кто, кто. Хрен в пальто. Слыхал? 'Полковник наш рожден был Ухватом… Наш генерал каждый день полковников и подполковников рожает, — Пернатый заржал и толкнул Егора к выходу, — понравишься ему, и тебя в полковники произведет.
Они проследовали через двор, в дальнем углу которого темнела вожделенная канализационная решетка. Кабинет 'его превосходительства' находился на втором этаже и отличался от остальных помещений, только наличием стекол в окнах. В остальных же комнатах окна были забиты фанерой.
Ухват сидел за массивным, похожим на бильярдный, письменным столом, положив обе ноги на зеленое сукно. То, что оно зеленое угадывалось с трудом. Можно было только догадываться, что делали на этом столе, чтобы довести его до такого состояния.
Егор огляделся. По правую руку от 'высокобродия' стояло шесть или семь вешалок для одежды, на каждой из которых было насажено по голове, незнакомых Егору людей. И только в последней, он с трудом узнал Глухого. Он и видел-то его всего два-три раза, а тут еще, лицо было обезображено…
— А. Проходите, проходите — гости дорогие, — Ухват повел рукой, указывая на стулья, стоящие у противоположной вешалкам стены.
