— Нет, извини, почтенный, что-то не вспомню.
— Не такие уж вы с Меро друзья, выходит дело, — осмелился вставить слово второй наёмник.
Верзила смерил его нехорошим взглядом, отчего тот сжался ещё сильнее, и снова повернулся к купцу.
— Ваш караван охранял Меро со своими ребятами, верно?
— Верно. И что?
— Да приятель он мой, вот что. Работенку ищу, а тут прослышал, что дружок мой поблизости. Ну, я на коня и из Тырговища прям сюда и рванул. Уж он-то меня в свой отряд возьмет.
— Не повезло тебе, почтенный фар, — вздохнул Шеак, отхлебнув из кружки кислого квасу. — Меро подряжался довести караван до побережья. Работу свою сделал, нам он более не надобен.
— Вам не надобен — иным пригодится, — усмехнулся Балис. — Добрый топор всегда в цене.
— Дык, ради богов. Только ты опоздал: нет Меро в городе.
— А где же он?
— В море.
— Это в каком смысле? — напрягся верзила.
"Настоящий наёмник: тупой и решительный", — усмехнулся про себя Шеак. Похоже, воин вообразил, что караванщик убил Меро, да и выкинул труп в море. Наверное, чтобы денег за работу не платить. Всяк по себе о других судит…
— В прямом, почтенный, в прямом: сел на корабль — и уплыл.
— Не понимаю, — Балис сокрушенно развел руками. — На какой корабль? Как уплыл?
Нет, всё же изрядно туповат детинушка. Видать, когда боги раздавали людям разум, этот парень второй раз встал в очередь за силой.
— Не видел, почтенный фар, как корабли по морю плавают?
— Эх…
— Пошли, — спутник потянул Балиса за плащ. — Если, конечно, почтенному торговцу не нужны услуги двух наёмников…
— Сейчас — не требуются. Через осьмицу заходите, может, и понадобитесь.
— Нет, погоди, — уже поднявшийся было, верзила снова склонился над столом. — Может, знаешь, почтенный, куда он поплыл?
— Откуда мне знать?
— А давно?
— Третьего дня вечером.
— А…
Махнув рукой, верзила удручённо поплёлся к выходу.
— Удачи тебе, почтеннейший. Пусть Кель благословит твою торговлю, — задержался на мгновение маленький.
— Удачи и вам. Да пребудет с вами благословение Ренса, — добродушно усмехнулся вслед Шеак.
Морской порт — слишком серьёзное предприятие, чтобы Император мог позволить там командовать местным «аристократам». Разумеется, самым главным в порту был смотритель — не просто старший гражданин, а даже благородный лагат с безупречной родословной. Разумеется также, что особыми заботами сей почтенный муж себя не обременял. Порт своевременно платил в казну наместника установленные сборы — чего же более?
Юний Саридий, разменяв пятую дюжину вёсен, отлично знал, что во вверенной его попечению гавани ошивается великое множество воров, душегубцев и прочих преступников, что купцы и капитаны утаивают от портовых чиновников часть груза, что в кабаках ежедневно случаются поножовщины, а по ночам их обитатели придаются разнузданным оргиям (разумеется, в меру своей платежеспособности). Так и префекту это было отлично известно, и императорскому наместнику в Восьмиградье, и эдилу — всем, кого это касалось. Разумеется, негласно, государственные бумаги таких сведений не содержали.
