Просто поразительно, как легко у нас самих вырабатываются привычки. Я обнаружила, что только с большим напряжением удерживаю в памяти все необходимые вариации. Кроме того, поскольку я работала с двумя животными, мне приходилось бросать одновременно по меньшей мере две рыбешки, и вначале это у меня получалось плохо. Однако на второй день я сама получила поощрение. Свисток предшествовал падению рыбешки то на полсекунды, а то и на четыре-пять секунд, и, услышав его, Хоку и Кико явно настораживались и принимались искать корм. Вот эта их реакция и была моим поощрением. «Ага! Они слышат свисток, они уже поняли, что он означает. Между нами установился контакт». Первый барьер был преодолен.
Тем временем Дотти, Крис и Гэри проделывали то же самое с остальными дельфинами. Естественно, иногда мы невольно действовали синхронно, и свистки раздавались над всеми тремя бассейнами одновременно. Избежать этого мы не могли, а поэтому не стали и пытаться. Пусть животные сами разберутся, что для них имеет значение только свисток, раздающийся с борта их собственного бассейна. И действительно, дельфины, у которых поразительно чуткий слух, вскоре уловили разницу. Правда, порой свисток у одного бассейна вызывал оживление и в остальных двух, но, поскольку рыба не появлялась, животные тотчас успокаивались. Когда приучение к свистку закончилось и мы твердо знали, что каждый дельфин понимает смысл этого сигнала, настала пора разработать программу дрессировки – завершить то, что было начато, а затем составить и отработать репертуар из различных элементов поведения, так чтобы ряд интересных номеров сложился в целое представление. Но какое представление? Времени на длительные раздумья у меня не было.
Планирование представления дельфинов – это такая задача, решению которой может помочь неосведомленность. Если не знаешь, что делали прежде, у тебя нет соблазна копировать и подражать. Если не знаешь, чего возможно добиться, тебя не ограничивают мысли о том, чего добиться невозможно.
Кен Норрис часто поругивал обычные представления с дельфинами, состоящие словно цирковая программа из отдельных ничем не связанных между собой номеров. Мы решили, что представления в парке «Жизнь моря» следует сделать тематическими, построить вокруг какой-нибудь сюжетной линии, когда каждый трюк оправдывается логической причиной.
Тэп создал в Парке две «арены» для представлений – Бухту Китобойца и Театр Океанической Науки, причем каждая уже подсказывала свою тему. Бухта Китобойца представляла собой обширный водоем под открытым небом, откуда открывался великолепный вид на океан и два прибрежных островка. Здесь представление следовало сделать сугубо гавайским, с упором на роль океана в жизни островного народа и на историческое значение китобойного промысла для Гавайев. Собственно говоря, Театр Океанической Науки представлял собой не здание, а крышу над круглым стеклянным бассейном, на три четверти окруженным трибунами: так сказать, подводный театр с круглой стеной. И опять-таки между задней бетонной стеной бассейна и крышей открывался вид на темную океанскую синеву. Тут темой должны были стать биология дельфинов и их изучение. Удастся ли создать два совершенно разных представления всего с семью животными?
