Странной они были парой, эти двое, бродящие вдоль стен захаровской гостиной: плотный и не желающий совершать лишних движений обер-полицмейстер - а рядом с ним грациозный, словно бы танцующий менуэт, быстрый в движениях Захаров. И коли бы кто близорукий смотрел на них издали, то уж точно ошибся бы, определяя, которому тут семьдесят, которому - тридцать три года.
– Вам именно живописные художества угодны? - вдруг забеспокоился Захаров. - А то имею камни с резьбой, из Италии - Тивериева голова, Орфей, животными окруженный, Минервина голова…
– Да мне бы, Гаврила Павлович, таких художеств, чтобы ее сиятельство поглядела и одобрила, - честно объяснил тогда обер-полицмейстер. - Выберите сами на ваш вкус три или четыре. А что за камни?
Тут-то наконец и проснулось его любопытство. Особливо когда была вынута из коробочки Минервина голова, резанная по слоистой яшме. Архаров принялся задавать вопросы, и отставной сенатор много чего припомнил про античные камеи. Наконец обер-полицмейстер вспомнил кое-что важное.
– А нет ли у вас, Гаврила Павлович, простой красной яшмы?
– Яшмы мясной? - уточнил Захаров. - На что вам? Вид у нее скучный, для камей не подходит.
– Поглядеть, какова из себя…
И тут Архаров, желая хоть как-то отблагодарить хозяина за увлекательную беседу, рассказал про письмо де Сартена и похищенный золотой сервиз.
Захаров выслушал и сделал рукой элегантное движение, призывающее к вниманию.
– Господин де Сартин, стало быть, писать изволил? Дивно мне это - он сам знатный сыщик, а такой сервиз - не иголка в стоге сена. Неужто его осведомители маху дали?
Архаров вспомнил, что отставной сенатор не раз побывал в Париже.
– А вы, сударь, с ним знакомы?
– Да, встречались в свете… - несколько туманно отвечал Захаров. - Но он в том доме был под чужим именем, мне приятель мой, маркиз де Бриссак на него указал. В Париже, изволите видеть, свет куда как разнообразней нашего. Я повстречал господина де Сартина в салоне у некой дамы, которая нашим боярыням показалась бы герцогиней, хотя благородство ее манер было театрального происхождения. Знаете ли, что она под старость лет сделала своим ремеслом?
– Нет, откуда?
– Наше счастье, что у нас пока не завелись такие дамы и такие салоны, сударь. Сия особа не то чтобы прямо состояла на жаловании у полиции, но господин де Сартин тайно ей покровительствовал и оплачивал ее расходы по чаепитиям в приемные дни, а также она получала и иные суммы… Принимала же наша держательница салона несколько раз в неделю господ придворных, литераторов, светских остроумцев, вообще всех бездельников, кои разъезжают из дома в дом, перенося сплетни. И знаете, что любопытно? У нее совершенно не играли в карты. Все, что она предлагала, помимо чая, разумеется, была приятная беседа.
