Он задумался: золотари уже с полвека жили в двух слободах, одна - по дороге к Тушину, другая - где-то за Лефортовым, у Владимирского тракта, он сам не знал, где именно. Однако если вонючие обозы начнут таскаться мимо Лефортова и нового Екатерининского дворца, который когда-нибудь же достроят, - сие не есть хорошо… сие даже изрядно дурно…
Выходя из каморки, Архаров уже думал, в каких словах изложить государыне необходимость избавить полицию от несуразных хлопот. Мало было возни с фонарями, так теперь еще изволь гонять золотарей. Хотя в столице же как-то с ними управляются? Один Зимний дворец, поди, обеспечивает работой целую дивизию сих тружеников…
Государыня - дама утонченная, веселить ее такими пакостями не с руки. Надо будет обязать Шварца составить докладную записку - он всегда изъясняется витиевато, но в письменной речи ничего неприличного не допустит.
Отдохнув у купца в гостиной, выпив чашечку кофея и сказав несколько любезных слов Фетинье Марковне, Архаров поехал обратно к Рязанскому подворью. Был такой хороший майский вечер, что домой не хотелось вовсе. А на Лубянке непременно что-то занимательное случится.
И случилось, хотя ничто уже развлечений не предвещало.
Архаров отпустил Шварца, выслушал донесение Демки Костемарова, выслушал Жеребцова, выслушал еще несколько бумаг, прочитанных Сашей, и понял, что на сегодня с него довольно. Тем более, что ему от обжорства дышалось весьма тяжко. Следовало скорее добраться до Пречистенки и лечь спать.
Но он не сразу поднялся с удобного кресла. Уже и руками в столешницу уперся - а душевных сил для такого подвига недоставало.
Если бы княгиня Елизавета Васильевна видела его такого, то непременно изругала бы - в тридцать три года он отяжелел, раскис, едва ли не растекся по обитому красным сукном столу, стыд и срам!
Куда такому увальню о женитьбе помышлять!…
А ведь помышлял - глядя на краснощекую купеческую дочку. Красивую синеглазую девку усадили довольно далеко от него, но она тянула шейку, чтобы разглядеть получше обер-полицмейстера, и попалась ему на глаза. Дети в таких семействах растут в строгости, послушны и богобоязненны, и Фетинья Марковна не отпустит от себя дитя, не научив вести хозяйство, да сама будет на первых порах дневать и ночевать в доме у зятя, пока там все не наладится. Для таких жареных молочных поросят, пожалуй, и на купеческой дочке жениться можно!
Архаров резко выдохнул и встал.
Саша ждал в карете, Демка ждал в коридоре.
