- Ксюш, хоть какая-нибудь надежда есть? - спросил Василий.
- Все еще хуже, чем мы думали.
И Ксения рассказала друзьям обо всем, что обсуждала с чарой. Ангел был в отчаянии. Василий стал бледно-зеленым и присоединился к Ангелу в хождении по комнате. Через несколько минут появилась мадам Фурия. Перед собой она толкала столик на колесиках с напитками и закусками. Действовали все молча. Василий и Ксения помогли Фурии накрыть журнальный столик закусками. Сели за столик с двух сторон. Ксения с Василием и напротив Ангел с Фурией. Пили тоже молча. Начали с коньяка. Выпивая очередную рюмку, закусывали и расходились кто подышать, кто умыться, кто подумать о своем. Общее ощущение безысходности давило тяжелым прессом. Все четверо, в буквальном смысле слова, ходили, пригнув головы от этого давления. Когда Ксения уже перестала искать выход из сложившейся ситуации, было около трех часов дня. Она подняла голову и осмотрелась вокруг. Создавалось впечатление, будто ничего не изменилось. Они все так же сидели за столиком, Ангел разливал коньяк, а они его регулярно пили. Желанное чувство опьянения так и не приходило.
- Надо выпить водки, - хриплым голосом сказала Ксения.
Ангел посмотрел на нее, молча выпил коньяк из всех четырех бокалов, в которые только что его налил и тут же налил в них водки.
- Думаешь водка скорее заберет? - спросил Василий.
- Надеюсь, - прошептала Ксения и глотнула водки из коньячного бокала. Это было неудобно и невкусно, но ей было все равно.
Когда часы пробили шесть часов вечера, картина была все та же. Фурия и Ангел, Ксения и Василий так же упорно сидели за столиком и пили. Закуска давно уже закончилась, но это уже мало кого волновало. Ужас был в том, что цель так и не была достигнута.
- У меня есть чача. Родственник из Тбилиси привез пятилитровую бутыль. Может поможет? - устало спросила Фурия.
- Тащи, - кивнула головой Ксения.
Фурия с Ангелом ушли за бутылкой.
- Ксень, может мне стоило с ней сходить? Представляешь каково Ану с ней общаться.
- А они и не общаются - они стараются пережить каждый свое горе. И находясь рядом друг с другом, сознательно обостряют в себе эту боль. Иногда так бывает. Когда нам очень больно, мы стараемся причинить себе еще большую боль, чтобы именно та, которая болит сейчас, хоть на минуту притупилась.
- Боже, я люблю Ана, но я не знаю кого мне больше жалко. Знать, что ты должна принести в жертву трех молодых и здоровых амуров, чтобы из-за тебя не погибли миллионы. Являться причиной чьей то смерти, что может быть ужаснее.
