– Перен узнал тебя?
– Откуда? Раньше я был высоким крепким брюнетом, с бронзовой от загара кожей. Ничего общего с моим нынешним обликом. Тем более что он был уверен в моей смерти. Нет, Перен меня не узнал, – Фамил покачал головой. – Зато я его узнал сразу. Признаюсь, на какой-то миг я опешил, я не знал, что мне делать. Понятно, что Перен должен был умереть от моих рук, но как, когда? – Он закашлялся от волнения.
– Как ты попал в его спальню?
– О, это было очень просто… Дело в том, что я не смог придумать ничего другого, как назвать свое имя.
– Глупо, – не выдержал я.
– Так уж получилось… Сначала Перен мне не поверил, но после того, как я рассказал ему некоторые детали нашего общего приключения, у него не оставалось иного выбора. Вначале я вел себя миролюбиво, чтобы его не спугнуть. Я сделал вид, что не помню подробностей той ночи и просто пришел за своей половиной камня. Это было очень предусмотрительно, ты не находишь? Ведь если бы я убил его сразу, то никогда бы не узнал, где камень или деньги. Перен не захотел говорить о сапфире в лавке, опасаясь, что нас могут услышать, и сам проводил меня в спальню. На всякий случай он запер дверь на ключ.
– И тогда вы поругались.
– Да, когда я понял, что Перен не собирается говорить правду. Он рассказал мне сказочку о том, что его ограбили разбойники и отобрали камень, а на лавку он заработал тяжким трудом. Чушь! Перен всегда был лентяем. Даже когда мы в детстве…
– Это не важно, – поспешно прервал я его. – Ближе к делу. Откуда взялся Уал?
– Перен попробовал откупиться от меня кинжалом, сказав, что это все, что у него осталось от нашего приключения. Он достал его из-под матраса, завернутым в бумажный пакет, и отдал мне. Это была вторая самая большая ошибка в его жизни.
– А первая? – вырвалось у меня.
– Он не нанес удар, который добил бы меня, – Фамил усмехнулся. – Как только кинжал оказался в моих руках, я отбросил притворство и прыгнул на Перена. Он сумел увернуться и принялся швырять в меня вещи. Чтобы не дать ему уйти, я стал между ним и дверью, – Фамил рассказывал с явным удовольствием. – Наша игра длилась недолго. Я видел его глаза. В них поселился животный страх, он знал свою участь. Я всадил кинжал в его сердце, он вошел в него так легко, я даже не ожидал. Моя месть свершилась.
– Угрызения совести не мучили?
– С чего бы это? – удивится Фамил. – Это справедливо. Жизнь за жизнь.
– Принцип талиона… – тихо пробормотал я. – Зачем ты бросил кинжал?
