Дорога, которую они выбрали, в начале была проложена через степь, а потом углубилась в лес. Это были непролазные заросли, не имеющие ничего общего с тем, через который им пришлось пробираться, когда они бежали из монастыря.
Монах в очередной раз сверился с картой, словно она могла помочь им изменить выбранный маршрут. Он уже жалел о том, что оставил караван. Но им нужно было идти или вперед, или назад по дороге - третьего не дано.
– Клемент, через несколько часов пойдет дождь, - сказала Мирра смотря на небо. - Я это чувствую.
– Чего от осени еще ожидать… - с ворчанием отозвался монах, запихивая карту в седельную сумку. - Маленькое усилие и через шесть часов мы будем греться возле очага и нормально ужинать. Таверна "Ель на три четверти" будет к нашим услугам и к услугам наших животных.
– Странное название для таверны.
– Франц назвал ее именно так. В прошлом году он в ней останавливался.
– А это правда, что такие постоялые дворы служат нейтральной территорией?
– Да, наравне с храмами. Это неписаное правило. Люди должны быть уверены, что они находятся в безопасности. Иначе бы в тавернах никто не останавливался.
– И все его соблюдают?
– Бывают, конечно, исключения, но нарушителей жестоко наказывают. А почему ты спрашиваешь?
– Если за нами все еще гоняться Смотрящие, то где нам лучше заночевать: в таверне или под открытым небом? Получается, что в таверне.
– Смотрящие должны были потерять наш след. Мы долго жили в Кроне - это обязательно должно было сбить их с толку. Они не знают, куда мы направляемся. В конце концов, в Вернсток ведет много дорог. Каждый год в столицу стекается масса паломников, и скромный монах, вроде меня, не должен привлечь внимания. Чем ближе мы будем к столице, тем чаще нам на глаза будут попадаться странствующие братья Света.
– Они будут как ты, или как те, от которых мы бежали?
– Не знаю, - честно признался Клемент. - Но надеюсь, что это будут хорошие люди. Проделать такой далекий путь лишь для того, чтобы прикоснуться к святыням, для этого нужно иметь Свет в своем сердце.
– Такой, как у тебя?
Монах промолчал. Он был предан идее Света, идее добра, как никто другой, но что было в его сердце? Раньше оно было теплым и открытым. Но постепенно оно наполнилось страданиями Бариуса, Рема, узников монастырского подвала и мучениями жителей Плеска. И если раньше в его сердце всегда было много места для Создателя, теперь его стало меньше. Намного меньше.
Клемент придержал ветку, росшую низко над дорогой, давая Мирре возможность проехать. Неожиданно девочка испуганно вскрикнула, и в тот же самый момент монаха схватили за ногу и, дернув, стащили с коня. Он успел увидеть только грубые, покрытые ссадинами волосатые руки. Его сильно ударили два раза кулаком в лицо, и он, на какой-то миг, потеряв всяческую координацию, упал. У Клемента был разбит нос и рассечена правая бровь.
