Он вышел из комнаты, предусмотрительно запрев за собой дверь на ключ.
Странное дело, что делает алкоголь с человеком. Одна кружка вина, затем еще одна и еще… И вот тебя уже не узнать. Это уже не ты, а другой человек. Ведь ты не можешь вести себя столь отвратительно, лежать в грязи подобно свиньям, пуская пузыри, или буянить, выплескивая свой гнев на первую попавшуюся жертву.
Появление монаха-одиночки, который скромно держался в стороне, обходя десятой дорогой буйных посетителей, не могло не привлечь внимания. Его заметили и, удостоверившись, что он пришел действительно один, стали подтрунивать над его рясой и походкой. И это в присутствии самого Клемента, ни мало его не стесняясь.
И хотя представителей ордена Света боялись, но до Вернстока было далеко, да и что значит один человек, против целой ватаги, подвыпивших молодцов? Тем более что этот человек не выглядел крепким бойцом, который может дать отпор любому нахалу, вздумавшему насмехаться над ним.
Клемент спокойно терпел, пока его обзывали коричневым бумажным червем, и худым заморышем, и крючкотвором, и нищим балаболом. Он только ругал себя за то, что не додумался попросить кувшин молока и каравай хлеба прямо на кухне, прошмыгнув с черного хода и не заходя в трактир. Но теперь было поздно. Нельзя было уходить, не дождавшись пока принесут заказ. Лучше всего стоять с невозмутимым видом, никак не реагируя на отпускаемые шуточки, тогда шутникам это вскоре надоест и они вернуться к своему вину и пиву, льющемуся рекой в их бездонные глотки.
Веселая неунывающая толстушка неопределенного возраста - одна из помощниц хозяина принесла его заказ и с ловкостью подхватила медную монету, что он кинул ей. Рядом сидящий мужчина, в распахнутой тужурке на голое тело усмотрел, что было в кувшине, и едва не свалился на пол от смеха:
– Молоко! Клянусь жизнью своей единственной козы - это молоко! Ребята, спорим - этот мальчик нацепил рясу, а побриться забыл? А все потому, что у него борода даже не пробивается!
Очередная глупая шутка была встречена одобрительными гулом. Компания рудокопов, возвращавшихся домой после месячной отлучки, даже зааплодировала. Вообще-то это были неплохие люди, но сегодня в них словно демон вселился.
От компании отделился самый молодой из рудокопов и преградил монаху дорогу. Это был высокий, широкоплечий парень, у которого недоставало передних зубов. От него несло пивом, вареным луком и давно не стираным бельем.
