Больше проблем с девами из дыма у меня не было. Как только вокруг меня начинали возникать туманные видения, не дающие заснуть, я вспоминал тот снег, и они тут же пропадали, не успев оформиться, как следует. Видения хорошо прогоняет тяжелая до изнеможения работа и самобичевание. И если первый способ мне был хорошо знаком, то с последним я предпочитал не связываться.
Конечно, женщины вызывали у меня понятный интерес, но монашество и обычная жизнь - вещи несовместимые. Я должен быть чист душой, а если мне придется завести семью, то я навсегда погрязну в житейских проблемах. Ежели мужчина в состоянии прожить без женщины, значит общение с ней - это излишество, коего нужно всячески избегать. Целомудрие и еще раз целомудрие.
По крайней мере, в свои двадцать восемь мне принять это проще, чем в шестнадцать.
Готов поспорить, Святой Мартин, до того как его озарило, не был таким уж бестелесным существом. Крамольная мысль, но зато здравая… Он же не попал в монахи как я, прямо с сиротской скамьи. Говорят, у него была семья. Не знаю, насколько этому можно верить, но даже лучше, если это именно так. Святой Мартин - это живой человек, а не восковая кукла или аляповатый рисунок.
Утром мне предстоит общение с одной юной особой противоположного пола, и я совершенно не знаю как себя с ней вести и что говорить. Я не умею обращаться с детьми, тем более девочка недавно пережила глубокую душевную травму. Мой долг требует, чтобы я нашел для нее слова утешения, иначе какой из меня последователь Света, но что я скажу Мирре?
Тяжелая задача. А что, если у нее действительно будет истерика? Она ею уже угрожала.
Смирение, смирение, смирение… Смирение - удел сильных.
Скоро рассвет, а мне все еще не хочется спать. Если бы не этот проклятый холод, пробирающий до костей, я бы давно заснул. Нельзя даже вытянуться в полный рост, чтобы дать телу как следует отдохнуть, а это значит, что утром я буду разбит.
Хорошо бы занять мысли чем-нибудь нейтральным, чтобы не болела голова. Закрыть глаза и, не обращая внимания на желтые пары огоньков, появляющихся то тут, то там, представить себе летнее звездное небо…
Клемент повернулся на другой бок, потер затекшее плечо и открыл глаза. Наступило утро. Монах был добросовестно по самый подбородок укрыт одеялом, девочки же рядом с ним не было.
– Мирра! - Он вскочил.
– Что? - еловая лапа приподнялась, и виновница беспокойства преспокойно уселась в ногах монаха.
– Ты где была? - строго спросил Клемент, но быстро спохватился. - Впрочем, не отвечай. Это не мое дело. Но в следующий раз, когда тебе нужно будет отлучиться, предупреждай меня.
