Житков. Тем паче что и в таком «облегченном» виде Россия будет не так уж и чиста, если взглянуть, как густо перемешаны русаки с татарами, армянами, немцами, черемисами… Но это вопрос другого дня… Сейчас речь о том, как спасти монархический скелет страны и ее думскую голову. Большевики грозятся и хребет переломить, и голову отсечь, забыв, что коней на переправе не меняют.
Довконт. А по-моему, самый опасный враг монархии и Думе не большевики, не европейская пресса и уж тем более не кайзер…
Черкасский. Кто же, Феденька? Не таи!…
Довконт. Я заявляю об этом после большого «думато». Главный враг российской монархии - это полковник Романов.
Житков. Браво, Федор Юрьич! Я бы добавил сюда и полковничиху, и тень старца, трупу которого она воздает фараоновы почести. Слыхали, господа?… В царскосельском парке, подле арсенала, Алиса в часовне бальзамированную мумию погребла и на поклон к ней ходит… Увы, полковник наш рожден не хватом… Он милейший семьянин, но круг семьи его ограничен лишь домочадцами, а не границами империи, к чему предназначает долг монарха. Не вождь. Не сподобил Господь. Бывает. В другое время бы пережили. Но не в роковую годину…
А теперь совершенно конфиденциально. Один мой высокий думский знакомый был на приеме в английском посольстве, и сэр Бьюкенен дал недвусмысленно понять ему, что Британия готова принять царственную чету до конца войны, если внутрироссийские обстоятельства потребуют их отречения в пользу Алексея под регентством Михаила. А флот мог бы поспособствовать их скорейшей переправке к островам туманного Альбиона.
Черкасский. Но каким образом?
Житков. А вот на этот счет я предлагаю, господа, приготовить свои мнения к следующему разу. А поскольку время не ждет, назначим нашу ассамблею на завтра.
Назавтра протокола не вели, потому что все понимали, сколь опасно заносить такую беседу на бумагу. Собрались тем же кружком после вечернего чая, плотно закрыв за собой двери каюты Черкасского.
За иллюминатором стоял воздушный гвалт зимнего шторма. «Кречет», вмерзший в лед, все же вздрагивал, погромыхивал, дребезжал, будто шел полным ходом.
Первым начал редактор «Морского сборника» Житков:
- Самое простое, что приходит в голову, господа, это зазвать полковника с супругой на какой-либо большой корабль и предложить манифест в пользу сына. Открыв им глаза предварительно на угрожающее положение вещей для них самих, равно как и для престола в целом. После передачи манифеста на берег идти полным ходом в Англию.
