– Сонька, ты спать собираешься ложиться? Миловаться со своей игрушкой можно и в темноте!
– Придется потерпеть, - сочувственно ответила девушка, - я еще историю не выучила.
Машка промычала что-то нечленораздельное, повернулась на другой бок и выдала:
– Ты настоящий "ботаник"!
Сонька только пожала плечами, достала конспекты и устроилась на кровати. Мишку посадила рядом.
– Будем сегодня вместе спать, - прошептала она, - ты не против?
Мишка промолчал.
Зазвенел будильник. Заскрипела кровать - это Машка переворачивалась на другой бок и прятала голову под подушку.
– Сонька! Заткни его, в конце концов!
Каждое утро одно и тоже. Машка никогда первая не встанет, всегда ворчит. А будильник каждый раз гремит так, будто его запихнули в эмалированную кастрюлю.
Сонька взяла под мышку медвежонка и выбралась с постели. Протопала босиком по холодному полу. Ногу обожгло болью. Машка снова уронила на пол иголку и не подняла?
– Буди-и-ильни-и-к! - послышался жалобный стон из-под подушки.
– Иду!
Вчера с этой историей она забыла поставить будильник на столик возле кровати. Вот теперь и пришлось выбираться из под теплого одеяла и босиком идти его выключать. А им с мишкой сегодня так сладко спалось!
Истерично вопящий будильник заткнулся.
– Наконец-то, - произнесла Машка с явным намерением остаться досыпать.
Ну нет! Сегодня же история! Как она потом будет экзамены сдавать? Шутки с историчкой плохи. Завалит на раз.
– Сегодня история, - напомнила Соня, стоя на одной ноге и осматривая саднящую ступню.
– Ну и что..
Тон Машки красноречиво говорил: "Отстань от меня".
– Ты экзамены сдавать собираешься?
В ступне оказалось сразу три занозы. Да откуда они взялись? Сонька попрыгала на одной ноге за иголкой.
– Да ну их, - нехотя ответила Машка, - и вообще, не видишь, я сплю?
Сонька не видела. Во-первых, она пыталась вытащить из ступни проклятые занозы и не смотрела, что там делала ее соседка по комнате; во-вторых, те, кто спят, обычно сопят, а не разговаривают.
В коридоре послышались вопли.
– Ну не дадут поспать! - Машка разозлилась не на шутку.
Послышался стук в дверь.
– Кто там?
– Я, - голос Ваньки.
Сонька отложила иголку и похромала за халатом; потом открыла двери.
Лицо Ваньки было белое, как лист бумаги. Кто-то снова завизжал.
– Сонь, только спокойно.
– Что…
И тут она посмотрела на пол. На коврике возле двери лежала разделанная ворона. Внутренности располагались отдельно. Черные перья были обагрены кровью, остекленевшие глаза тускло блестели в свете люминесцентных ламп.
