От манекенщиц одуряюще перло кислыми духами. Где-то рядом колонка сюрчала в зал такой же кислой музычкой. Битюг прел в кашемировом пальто и, казалось, совершенно не слышал покалывающих его спину девичьих оскорбушек. И он не спешил вытаскивать из кармана черно-белую листовку «Голосуйте за…» с портретом, он уже вызубрил застигнутую там личность назубок.
Приторная музычка захлебнулась.
- А сейчас, - загудел микрофон, - свою коллекцию женских клубных нарядов представит молодой модельер Олег Соломенко!
Модельные мальчишечки гуськом, расшаркиваясь, убрались за противоположную кулису подиума.
- Ну же, сервант, отвали с прохода,- несмело постучала костяшками пальцев в кашемировую спину та, что при парике.
Но «сервант» не отвалил. А тот битюг, что подпирал стену, - ляпнул пятерней по выключателю, будто муху бьет, и под потолком вспыхнули помпезные люстры фраерского хрусталя. В зале оторопело затрясли чубами и серьгами. В зале сонно промаргивались богемные бобры и суслики. Высунув мурло из-за кулисы, щурясь на режущий свет, «сервант» спешно стал отщелкивать глазами одно потеющее в зале лицо за другим. А потеющие в зале персоны продолжали недоуменно вертеть головами. Типа, непонятка.
Так продолжалось секунд десять. Уже из-за центрового столика организаторов шоу какой-то прыткий молодой человек заспешил к врубившему верхний свет гоблину с лозунгом «Что вы себе позволяете?». Но держащий лапу на пульсе выключателя детина не дал юноше всласть повозмущаться и нарваться на кулак. Уловив микронный кивок от напарника со сцены, детина вырубил свет и без суеты и спешки отчалил обратной дорогой.
Ропот со стульев его не касался. С напарником он пересекся в предыдущем зале, где бармен по-прежнему дремал по стойке «смирно», но две официантки уже сгребали объедки на подносы.
- Куда теперь? - рассеяно теребя в кармане черно-белую предвыборную листовку, спросил тот, который имел удовольствие пообщаться с фотомоделями.
- В «Талеон», - сверился со списком подельник и на ходу стал огрызком карандаша вычеркивать из шпаргалки гостиницу «Европейская».
- Ты че? Здесь же по этажам кабаков еще не меньше трех непрочесанных!
И эти двое, в кашемире, и те трое, которые шерстили скромный публичный дом, по понятиям были так себе - загонщики, шелупонь, осадки на грядке. Поставившие на везуху охотники за вознаграждением. Каким-нибудь боком прослышав, что за голову еще вчера очень важного человека нынче сулят крутые бабки, несколько таких командочек ринулось полосовать ночь. Они опирались на зыбкие слухи и смутные приметы, и результата от этих Тимуров всерьез никто не ждал. Но и тормозить отморозков никто не спешил. В жизни всегда есть место халяве.
