– Если с помощью заклятия ты перенес меня сюда, то точно также ты сможешь отправить меня обратно.
Цирцен снова долго разглядывал ее, и снова у Лизы появилось ощущение, что он видит ее насквозь. Очень уж цепкий и завораживающий был у него взгляд!
– Я не могу отправить тебя обратно, – наконец сказал Цирцен. – Просто потому, что не знаю, как это сделать.
– Что значит не знаешь?! – возмущенно воскликнула Лиза. – Разве не фляга перенесла меня сюда?
Он покачал головой.
– Нет, не фляга. Путешествие во времени – если ты действительно из будущего – это случайный эффект заклятия. Я не знаю, как отправить тебя обратно. Когда ты сказала, что твой дом за океаном, я хотел посадить тебя на корабль, но твой дом за семьсот лет отсюда.
– Так заколдуй что-нибудь другое, чтобы отправить меня домой.
– Девушка, все это не так просто. Заклятия – это мелкие коварные твари, и ни одно из них не властно над временем.
– И что же ты собираешься со мной делать? – слабым голосом спросила Лиза.
Цирцен поднялся. Его лицо стало бесстрастным, и он снова превратился в лорда-воина, холодного и надменного.
– Я сообщу тебе об этом, когда приму решение, девушка.
Лиза закрыла лицо руками, но едва он вышел за дверь, как она окликнула его. Может, это было глупо и по-детски, но ее бесило, что она находилась в полной его власти, поэтому она хотела, чтобы последнее слово осталось за ней.
– А голодом ты меня морить не собираешься? – крикнула Лиза в закрытую дверь, по опыту зная, что злость – хорошее средство от слез, а иногда и единственный способ защиты.
Ей почудилось, что за дверью раздался смех, но это могло быть просто игрой ее воображения.
Лиза проснулась от холода, с болью в шее от непривычного сна без подушки. И эти неприятные ощущения словно кричали: «Добро пожаловать в реальность!» Она удивлялась, как вообще смогла заснуть, но, очевидно, усталость взяла верх. Лиза так и заснула в джинсах. Ее футболка сбилась к шее, а лифчик расстегнулся. К тому же и спина, и ягодицы совсем занемели на жестком ложе.
Лиза вздохнула и, перевернувшись, потянулась. Ей снились какие-то сны, и это окончательно убедило ее, что эта каменная комната – реальность, как и серый рассвет, пробивающийся из-под покачивающихся на окнах гобеленов. К тому же ни в каком кошмарном сне не могла привидеться та отвратительная еда, которой она давилась вчера ночью.
Хотя, с другой стороны, Цирцен Броуди был как раз мужчина из грез.
Когда он целовал ее, Лиза испытывала возбуждение, несмотря на страх. Когда его язык был у нее во рту, она буквально дрожала с головы до пят. Она читала, что такое случается, но сама никогда не испытывала ничего подобного. Прежде чем уснуть, Лиза припомнила каждую секунду этого поцелуя и надежно спрятала эти воспоминания в памяти, как драгоценный экспонат в музее истории своей жизни.
