– С вами станется, - угодливо улыбнулся Битый.
" Как шестёрка на зоне", - мелькнула злорадная мысль. Но сейчас было не до долгого злорадства.
– Коротко. Ясно. Быстро. Ну?
– Опросили троих. На серьёзе. Не туфта. Сейчас здоровы. А по историям болезней - были… ну в общем, уже.
– Кто с историями?
– Сам смотрел.
– Знаток, твою!
– Вот фотокопии. Тоже сам сделал.
– Ладно. Вижу, подсуетился. Ну? В чём фишка? Почему он ещё не здесь? Почему я его не вижу? И он меня? - вновь вкрадчиво поинтересовался шеф.
– Есть, есть фишка, - затараторил Битый. - Типа только там какая- то целебная вода есть…
– Так набери цистерну и сюда, с этим…
– Она в течении четверти часа действует. А надо несколько сеансов.
– Да, даже на ракете… И что ещё?
– Ну… не всех он лечит.
– Это не про меня.
– Помните Жанночку? Отказал. Этому… силовику… не к ночи будет помянут. Тоже отказал.
– Ему - то за что?
– Не знаю. Он - то не рассказал. Не успел.
– Если он мне попробует отказать, если только заикнётся, то уже сам не успеет объяснить, почему. Едем!
– Шеф, это… эээ… за Уралом!
– Тогда летим! Немедленно! С собой группу. Побазарим, если пойдёт в отказ. - А ты, - обратился он к вошедшей жертве кресла - молись, чтобы я вернулся в хорошем настроении. Пока остаёшься за Битого.
– Вот так, вот так и вот так. А теперь беги. Ну, не бойся, уже не больно! - девушка отпустила белку и та рыжей струйкой брызнула по стволу дерева. А девушка, проводив её рассеянным взглядом, перевела свои васильковые глаза на небо, на высокие облака, затем откинулась на мягкую траву и, улыбаясь, задремала. Но очень скоро она резко вскочила на ноги и опять долгим взглядом уставилась в небо, - туда, где озабоченно губя прорезал инверсионный след самолёт. Что - то напоминал этот гул, чем - то тревожил. Но что? Но чем? Она не смогла вспомнить и тихонько заплакала. Гулявший на полянке ветерок казалось, сочувствовал ей и ласково поглаживал чёлочку со странной седой прядкой.
Почему? Почему? Почему? Почему? - повторяла она без остановки. Выбившись из сил, девушка вновь легла на траву и теперь спокойно стала рассматривать теряющий резкость след самолёта. Солнце уже цеплялось за верхушки деревьев и на поляну выползли тени, когда она, всхлипнув, поднялась, взяла корзину с какими-то травами и пошла едва приметной тропинкой. Вскоре тропинка превратилась в довольно утоптанную дорожку, и девушка надела на свою русую голову серый капюшон монашеской рясы. Она прибавила шагу - надо было торопиться.
