Я поздоровалась. Шеф молча смотрел на меня, будто чего-то ждал. Потом нахмурился.
– Почему ты вошла не по форме?
Я сдирала лак с ногтей. Что мне еще оставалось? Мат с первого хода.
– Выйди и явись как следует.
А черт его знает, как следует! Я глупейшим образом продолжала стоять. Мне стало даже смешно.
И тут он вдруг сам бросил мне соломинку:
– Ты должна сказать: агент номер 423 явился по вашему вызову.
Я выползла за дверь в отдышалась. Почему он мне помог? Вряд ли можно было заподозрить такого человека в беспечности или глупости. Он не стал разоблачать меня сознательно, как если бы мы были заодно!
Поистине бредовая мысль.
– Агент номер 423 явился по вашему вызову.
– Садись, Рита. Почему ты не давала о себе знать эти дни?
Кажется, снова мат. Явно неравная партия.
– Да так как-то, - сказала я, даже не пытаясь что-либо придумать. И опять соломинка:
– Мне доложили, что видели тебя с парнем. Хорошо, что ты снова начала развлекаться. И все-таки я бы тебя просил не пренебрегать своими обязанностями. Что нового?
Похоже, он играл со мной, как кошка с мышью. Я молчала.
– Ты виделась с ним?
– С кем? - бездарно промямлила я.
– С объектом номер 17-Д. - Он был на редкость терпелив. Казалось, он действительно мне подыгрывает, жертвует слонов и коней, а я… Я даже не знала, кто такой номер 17-Д.
– Не помню. - Я подняла глаза к потолку, гадая, когда же его терпение наконец истощится.
– Я спрашиваю о Давиде Гуре. Ты себя плохо чувствуешь, Рита?
Теперь он пожертвовал мне ферзя. Мысль сослаться на нездоровье мне самой в голову не пришла. Впрочем, он мог бы отправить меня на обследование и в два счета установить симуляцию. Но ферзя я съела.
– Да, отец, у меня что-то с памятью. Я видела его сегодня вечером. Я была на представлении.
– Ты с ним говорила?
– Нет, но я была на его вилле. Меня не пустили.
– Кажется, я запретил тебе туда ходить.
– Но меня туда тянуло…- За несколько секунд размышления я перебрала десятки возможных ответов и остановилась на этом - правде. Знает ли Шеф о странностях своей дочери? Знает ли, почему меня влекло на перегороженную улицу?
Он молчал. Смотрел на меня пристально и молчал, молчал. Казалось, что сердце Риты-Николь колотится на весь кабинет.
Наконец он встал, открыл один из вмонтированных в стену сейфов и протянул мне небольшой овальный предмет.
– В процессе отчета остановись подробнее на своем состоянии, на переменах, которые в себе замечаешь. Сейчас это самое важное, важнее, чем Дэвид Гур. Ты, надеюсь, понимаешь меня, Рита?
