– Браун нарушил закон. Он убивал людей и совершил измену. Нет, Энтони, я не из тех, кто считает, что его нужно оправдать.
Миллер смущенно улыбнулся.
– Извините. Я и не думал, что вы один из этих… как их?., аболиционистов. В конце концов, у вас в Камерон-холле тоже есть рабы.
Да, есть, подумал Джесс. Правда, совсем немного. Плантации Камерон-холла слишком обширны, чтобы обрабатывать их, не прибегая к рабскому труду. Хозяйство этого требует.
Вообще-то они освободили большинство своих невольников – он, Дэниел и Криста. Джесс обсуждал этот вопрос с отцом несколько лет назад, незадолго до его смерти. Было решено, что они больше не станут покупать на аукционах негров. Если их раб женился на рабыне с другой плантации, Камероны выкупали и жену, и детей. Отпуская своих невольников на свободу, они надеялись, что те останутся в Камерон-холле в качестве наемных рабочих.
Впрочем, все это лишь полумеры, и Джесс не обманывался на сей счет. На такой же компромисс пошли в свое время Вашингтон и Джефферсон: считали, что все люди должны быть свободными. Именно эта идея двигала Джефферсоном, когда он писал свою «Декларацию независимости». В то же время он сомневался, что сумеет объединить штаты в Союз, если попытается претворить свою идею в жизнь. К сожалению, за прошедшие почти полвека ситуация нисколько не изменилась.
– Рад был повидать вас, Джесс, – прервал Энтони размышления Камерона. – И помните: вы всегда желанный гость.
– Спасибо.
Поклонившись, Миллер уехал. Джесс проводил его невидящим взглядом.
Солнце озаряло место казни. Повсюду слышались ржание и цокот копыт: кони все же нервничали от такого обилия народу.
Мысли Джесса вновь обратились к Кирнан.
Итак, она уехала. Уехала туда, куда ему не добраться. Ну что же, может быть, это и к лучшему. Он подставил лицо солнечным лучам, а на душе по-прежнему было пасмурно.
В назначенный час Джона Брауна привезли в телеге, запряженной парой лошадей, со связанными за спиной руками. Сидел он очень прямо, с достоинством. Сидел на собственном гробу.
С тем же величавым достоинством Браун сошел с телеги и направился к виселице.
Над толпой пронесся ропот. Шериф Джон Кэмпбелл набросил на голову преступника белый полотняный балахон и приладил петлю у него на шее. Палач приказал Брауну взойти на возвышение.
– Вам придется меня вести, – ровным голосом отозвался тот. – Я ничего не вижу.
Палач начал возиться с петлей.
– Быстрее, – отрывисто бросил Браун.
Удар топора выбил скамеечку у него из-под ног. Тело несчастного несколько раз дернулось и обмякло.
