Джесс снова двинулся вперед, осторожно и неторопливо. Боясь обидеть его своей сдержанностью, Кирнан не сопротивлялась, хотя опять почувствовала боль.
И вдруг в какой-то момент инстинктивно подалась ему навстречу. Теперь ей хотелось только одного – ощутить Джесса у себя внутри. О, каким огромным было это желание! Кирнан казалось, что ее захлестнуло с головой и она вот-вот задохнется. Но Джесс не спешил, и Кирнан, перестав бояться, неожиданно для себя выгнулась под ним, приглашая проникнуть в глубину своего грота.
Объятия Джесса сменились железной хваткой, он больше был не в силах сдерживаться и теперь стал двигаться резко и ритмично, приглашая и ее присоединиться. Кирнан потеряла представление о том, что с ней происходит. Откуда-то издалека доносился приглушенный рокот реки, бившейся о камни, но он лишь усиливал ее смятение. Ее желание и страсть как будто были удовлетворены, но она жаждала чего-то большего, и эта жажда была сродни боли, но боли сладостной, восторженной, неземной. Она, казалось, достигла самого пика наслаждения и, если Джесс сейчас же не оставит ее, наверное, умрет, исчезнет, испарится…
Однако, он не останавливался, и Кирнан вдруг почувствовала, что и в самом деле умирает, исчезает, испаряется. Все вокруг озарилось дрожащим светом, вместе с тысячами звезд на нее вдруг обрушились солнечные лучи. Она закрыла глаза, и мир исчез, а когда вновь их открыла, с высоты все так же неудержимым каскадом низвергались звезды. По всему телу разливалось приятное тепло – сладкий нектар, заставивший Кирнан содрогаться от неизведанного наслаждения.
В тот же миг Джесс, напрягшись, резким толчком проник еще глубже, и какая-то горячая волна затопила ее лоно. К изумлению Кирнан, эта влага вызвала новый прилив восторга, экстатический порыв страстного волшебства.
На мгновение он, обмякнув, навалился на нее всей тяжестью и тут же перекатился на бок. Нежно обнял Кирнан, привлек ее к себе. Зарывшись в густые волосы на его широкой груди, она закрыла глаза, снова мысленно отдаваясь только что пережитому. Никогда прежде она не чувствовала такой усталости.
И такого наслаждения!
Джесс молча играл ее волосами. Кирнан тоже не издавала ни звука. Отдаваясь недавно той восхитительной гармонии единства тел, сейчас, когда этот момент уже был в прошлом, она словно стыдилась чего-то. Холод ночи затопил крошечную хижину, тьма сменила романтический вечерний сумрак, и Кирнан вдруг отчетливо осознала всю глубину своего падения. Отец наверняка будет шокирован, да что там отец – любой человек их круга, будь то мужчина или женщина, был бы шокирован, узнав о том, что произошло.
