– И ты что? – сдерживая улыбку, спросил Следопыт.
– Как что? – удивилась Шепот. – Отвечаю ему взаимностью.
Следопыт не сдержался и захохотал во всю глотку. Волосатый, корча недовольную рожу, медленно поднялся и двинулся к нам, расшвыривая по углам тех, кто не успел от него увернуться.
– Они к тебе пристают? – басом спросил он и обнял Шепот за талию. Талия хрустнула.
– Ну что ты, радость моя, они же еще совсем дети, а мне по душе настоящие мужики. Ты, например. – Она привстала на носочках и поцеловала его в щеку. – Значит, пива и по крысенку? – спросила она у нас, я кивнул. – Не пожалеете, ребята, – засмеялась она, – крысята свежие, утром пойманные. Объеденье просто, пальчики оближете! – Она поднесла ко рту и чмокнула кончики пальцев, но глазами показала, чтоб мы не притрагивались к этой дряни.
– Я слежу за вами, – произнесло волосатое чудовище и удалилось тем же манером, что пришло, и встававшие у него на пути разлетались по углам, а он спокойно дошел до своего места и принялся за нами следить.
Шепот вернулась, швырнула на стол крысят, скорчившихся на грязных приплюснутых тарелках и, вильнув задом, побежала дальше.
Жуткое зрелище представляли из себя эти самые крысята. Меня выворачивало от одного вида этих неободранных созданий с жалобно открытыми ртами и маленькими, злобно выпученными глазками. Поганец корчмарь даже не потрудился их выковырнуть. Впрочем, на его месте я бы тоже не стал себя утруждать. Зачем, если местная публика и так сожрет любую дрянь. И для нас не стоит стараться. Глаза небось считаются чем-то вроде деликатеса. Я слыхал, что где-то улиток вареных едят и пальцы облизывают. Фу-у, гадость.
Громила продолжал пялиться на нас, и пришлось откусить кусочек от этой дряни. Я-то сперва шкурку содрал, а вот Треска и этого делать не стал. На вкус они оказались еще хуже, чем на вид.
– Не отравиться бы, мать его, – простонал я, – по-моему, уже отравился.
– А по-моему, не так плохо, – отозвался Треска, дожевывая последний кусок.
– Да тебе хоть змею в яде зажарь, ты и то рад будешь.
– Змеи очень вкусные, – произнес Следопыт, – если их зажарить правильно.
– Да пошел ты, – рыкнул я, – не понимаешь ни хрена в еде – не лезь. А я люблю поесть плотно и со вкусом.
– Ишь, привереда выискался. Жри, чего дали.
Я не стал отвечать. Не хватало мне еще внутренних – разборок. Пусть жрут, чего хотят, это вовсе не мое дело. У каждого свои вкусы, я к змее и не притронусь, даже если Следопыт будет жевать и нахваливать, лучше с голода сдохну. Я взглянул на аппетитно хрустящего зажаренной корочкой Треску и отвернулся. И как его только не тошнит!
