— Понимаю, — проговорил пристыженный Гурронсевас.
— Что же касается вашего вопроса, — продолжал чалдерианин, — то поглощенное мной блюдо напоминает по форме яйца, но это не яйца, хотя и снабжены довольно прочной наружной скорлупой, внутри которой содержится питательная волокнистая масса. В госпитале эта масса, естественно, синтетическая. Когда съеденные мною шары попадают в пищеварительную систему, они под действием желудочного сока многократно увеличиваются в размерах, и за счет этого наступает чувство насыщения. Мы, чалдериане, существа неглупые и знаем, что голод — лучшая приправа, но вкус этих шаров искусственный, не тонкий и... для того, чтобы дать им более точное определение на моем языке, мне придется расстаться с нормами вежливости.
— Я вас очень хорошо понимаю, — поспешил заверить Сто тринадцатого тралтан. — Но не могли бы вы уточнить: в чем различия во внешнем виде, в консистенции пищи между привычной для вас едой и ее синтетическим подобием? Вы нисколько не оскорбите меня, если прибегнете к крепким выражениям при описании плохо приготовленного блюда, поскольку я сам к подобным выражениям много лет прибегал при общении с подчиненными.
Пациент Сто тринадцатый принялся говорить о том, что ему не хотелось бы показаться неблагодарным в отношении госпиталя, поскольку здесь его вылечили и фактически спасли ему жизнь. Все терапевтические и хирургические чудеса, по словам АУГЛ, были осуществлены в условиях жуткой тесноты здешней палаты, которая, по понятиям чалдериан, грозила им клаустрофобией. При таких обстоятельствах жаловаться на то, что их невкусно кормят, на взгляд Сто тринадцатого, представлялось почти кощунством. Но дома, на родине, у чалдериан хватало места и поесть, и порезвиться, и поупражнять вкусовые рецепторы в погонях за съедобными обитателями тамошнего океана, поймать которых было не так-то легко.
На океанической планете Чалдерскол, несмотря на то, что уже много веков там ощущалось влияние цивилизации, местные жители по-прежнему ощущали и физиологическую, и эстетическую потребность как следует погоняться за пропитанием и предпочитали кушать пищу живьем, а не в виде сервированных мертвых особей. Для того, чтобы сохранять физическое здоровье, чалдерианам требовалось упражнять челюсти и зубы, больше двигаться. За исключением краткого периода размножения лучшим временем года для них было время еды.
Больничная пища была снабжена прочной оболочкой и, безусловно, была очень питательна, однако содержимое шаров представляло собой безвкусную, мягкую, отвратительную пульпу, напоминавшую по консистенции то, чем кормят родители-чалдериане своих младенцев, — полупереваренную отрыгиваемую кашицу. Только прикованный к постели чалдерианин мог думать о том, как бы ему избежать тошноты при поглощении невкусной еды.
