– Не стоило вам тут ради меня наводить такой порядок, – заметил О'Мара сухо и уселся.
Между тем им обоим было прекрасно известно о том, что Скемптон – жуткий чистюля и что порядок такой на рабочем столе у него всегда. Он развернул свой стул так, чтобы лучше видеть О'Мару, и несколько секунд молча пристально смотрел на грудь психолога.
– Как видите, я до сих пор в форме, – желчно проговорил О'Мара, – но знаки различия снял. А в форме я до сих пор не потому, что безумно тоскую по утраченному званию, и не потому, что питаю нежные чувства к Корпусу Мониторов, и вообще не по какой-либо другой сентиментальной или психологической причине. Просто-напросто в нашем госпитале слишком много существ, которые не в состоянии отличить одного землянина от другого, но про меня они знают, что я седой и ношу зеленую форму. Так что я в таком виде исключительно в целях облегчения идентификации, и вам не стоит высказывать мне соболезнования или бояться ранить мои задетые чувства. У меня нет никаких чувств – ни задетых, ни каких бы то ни было еще. А став гражданским лицом, я имею полное право даже на то, чтобы не называть вас «сэр»...
– Что-то не припомню, чтобы вы когда-нибудь меня так называли, – улыбнувшись, оборвал О'Мару Скемптон. – А вот вас как нового гражданского администратора сэром будут величать все поголовно, включая и военных сотрудников – они будут делать это из вежливости и независимо от того, питают они к вам уважение или нет. Как там у вас с манией величия, О'Мара?
– ...так что, если у вас имеются инструкции, советы, предупреждения или еще какие-либо неквалифицируемые познания, которыми вы жаждете со мной поделиться, – продолжал О'Мара таким тоном, словно Скемптон и не прерывал его, – давайте лучше сразу к делу. За советы я вам буду признателен, хотя скорее всего ими не воспользуюсь. Затем вы можете формально представить меня вашим сотрудникам, предварительно указав мне те головки, которые я должен буду гладить, и те задницы, которые мне следует пинать – само собой, если задницы имеют место быть. Договорились?
А что касается мании величия – то это явление временное, – кисло добавил O'Mapa, – как, собственно, и эта новая работа.
Скемптон сочувственно кивнул.
– На выбор и подготовку преемника, которому придутся впору ваши башмаки, может уйти время, – сказал он совершенно серьезно, – так что ваша временная работа может продлиться ровно столько, сколько вам покажется нужным. Или желательным.
