– Непременно, hevary, непременно!
***
Гоир расшаркивался с управительницей Кенесали еще четверть часа, чем наталкивал на мысль: основная часть платы за средоточение пойдет в кошелек ллавана, а не в наши. Уследить, сколько денег поступит, все равно невозможно, поэтому главная задача – вытребовать свое: те десять лоев, которые звучат в договоренности. Или, если верить в светлые намерения Гоира, даже большее количество монет… Хм. Я на эту уловку не попадусь: привык смотреть на вещи с грустной усмешкой. И, что удивительно, очень редко обманываюсь. На любой счет. А так хочется иногда обмануться…
По пути домой я зашел в лавку Вассади – южанина, торгующего едой и питьем всякого рода по скромным ценам. Правда, даже у него парное мясо было для меня слишком дорого, поэтому приходилось довольствоваться тем, что хранилось на леднике не один день. В этот раз я прикупил курятины и белой крупы с востока – продолговатых зернышек ah-si, в кипящей воде увеличивающих свой размер почти в два раза, получил в довесок кулечек с сушеными пряными травками (все равно выдыхаются, так зачем зря в лавке держать?) и собеседника на оставшуюся часть дороги.
Старый Глийн жил в соседнем мэноре на попечении взрослых детей, но сам давным-давно отошел от дел и коротал время до последней встречи со смертью в прогулках и разговорах. И те, и другие были неспешны и многозначительны: первые в силу больных ног, вторые – по причине груза прожитых лет. Особенно старик любил поговорить со мной, как слушателем, умело изображающим живой интерес. Впрочем, отдельные беседы оказывались по-настоящему увлекательны и полезны. Но слишком уж редко таковые происходили, к моему глубочайшему сожалению.
Увидев меня в дверях лавки, Глийн приветственно махнул рукой, и я, выдохнув тихое ругательство, перешел на его сторону улицы.
– Доброго дня, Тэйлен.
– Доброго дня, heve. Как Ваше здоровье?
– Какое у меня может быть здоровье? – Хрипло хохотнул старик, кутаясь в подбитый мехом плащ. – Это вам, молодым, такие вопросы нужно задавать, а не таким развалинам, как я.
– Бросьте, heve, Вы очень бодрый…
– Для своих годин? Пожалуй, соглашусь: из моих приятелей юности мало кто еще жив. А те, что еще дышат, редко встают с постели. Один я пока ползаю…
Морщинистое лицо озарилось гордой улыбкой. Я улыбнулся в ответ:
– Вы еще всех нас переползаете, heve!
– Не дай боги! – Шутливо ужаснулся Глийн. – Детей хоронить? Никому такого счастья не желаю. И тебе желать не советую.
