Гоир отбыл в столицу, предоставив управу и нас самим себе, и только тогда я прочувствовал весь ужас незанятого ничем времени.
Еще год назад мне казалось: будь у меня хоть несколько дней свободы, переделал бы гору дел. Ага, как же. Вот она, свобода, сидит за столом напротив и зевает, глядя в потолок. Пустота везде, и в мыслях, и в делах. Можно было бы взяться за стихосложение, но проклятое ожидание убивало всякий благородный порыв, и я, хоть каждый день заходил в Письмоводческую управу, втайне молил небеса избавить меня от переписки. И небеса, словно слыша глас молящегося, избавляли. К моему счастью: если бы Гебар прислал очередной заказ на перевод, думаю, я взвыл бы не хуже пьюпа. Интересно, оценила бы Канта крик моей души? Если учесть, что ни пение, ни музицирование мне не доступно, представление получилось бы знатное.
Ожидание невыносимо, и о том вам могут в красках рассказать приговоренные к смертной казни, отчаяние которых я понимаю лучше, чем раньше. Когда время вокруг тебя останавливается, не желая сдвинуться с места и принести хоть какое-то изменение, начинаешь сходить с ума, потому что и мыслям для развития необходимо движение. Вся жизнь состоит из движения. Мы зарождаемся в материнской утробе, выходим на свет, растем, созреваем, увядаем, но ток крови в нас не останавливается ни на минуту. Именно его движение помогает нам жить. Или заставляет? Да, второе вернее, потому что случаются дни, когда существование перестает казаться необходимым…
С отъездом Гоира и Салим перестал показываться в управе: Дарис, Ксантер и я наведывались туда, чтобы узнать, нет ли новостей. Новостей, разумеется, не было, и настроение становилось еще хуже, чем в прошедшие дни. И нет ничего странного в том, что время от времени мы… Заливали тоску элем.
Потреблять горячительное дурно и осуждаемо. Я знаю. Но когда никакой тяжелый труд не может изгнать из головы мысли о будущем, которое непонятно и непросчитываемо, остается только это средство. Усыпить сознание. Тупо и пьяно уставиться в одну точку, обретая счастливую возможность НЕ ДУМАТЬ. А потом завалиться спать… При условии, что добрался до любимой кроватки.
Я обычно добираюсь: помогает привычка, которой обзавелся за время обучения в Академии. Какие вечерушки там закатывались… Пьянки до поросячьего визга и полной невозможности находиться в положении «стоя». Но после каждого веселья требовалось возвращаться домой, что мы с успехом и проделывали, совершенно не помня наутро, как, где и с кем шли. А одежда, к примеру, оказывалась еще и аккуратно развешанной на кресле. Чудеса, да и только.
