Звонила чуть ли не каждый день, приглашала куда-то. Мне, конечно, льстила такая настойчивость, но общаться с ней не очень хотелось. И вот как-то раз она звонит и говорит, что у нее завтра день рождения и она меня приглашает. А я и обрадовался: «У меня, говорю, – концерт, причем за городом, так что ничего не получится». Она звонит через полчаса и говорит, что решила на сутки перенести отмечание. Но в этот день выяснилось, что и в этот день мы работаем. Звоню ей, а она: «Ничего не знаю, ты обещал, так что приезжай. После концерта чтобы был у меня!» Прямо как в известном анекдоте: «Машу можно? – А кто ее спрашивает? – Да, действительно, кто ее спрашивает? Передайте, чтобы ровно в десять была у меня!» В общем, пришлось мне после концерта заехать к этой самой Наташе. Взяла меня она, конечно же, тепленького и окрутила. И стали мы жить-поживать. Работала она в системе Министерства обороны, где-то в военном архиве. Я переехал к ней в Строгино, воспитывал ее дочку как свою собственную, во всяком случае, она меня звала папой. Самое удивительное для меня сейчас, это то, что все это продолжалось с осени 1979 по 1985 год. А тут еще в 1984 году умирает мой дед, я понимаю, что семья моя сиротеет и нужны наследники, так что сделал я Наташе предложение выйти за меня замуж. Оно с энтузиазмом было принято. И уж настроился я на настоящую семейную жизнь, как случилась одна коллизия. У нас в доме появился некто Игорь Угольников – знакомый моего приятеля Сашки Козловского. Был он тогда никому не известен, а проблем у него было больше, чем грязи. Вот он у нас и прижился. Поступив, со временем, как настоящий гад.
Месяца через два-три после свадьбы я уезжаю на очередные гастроли, уже с «Воскресеньем». Звоню незадолго до приезда домой и чувствую: что-то не то. Такие вещи всегда чувствуются: по интонации, по паузам в разговоре, по многим другим признакам.
Спрашиваю жену: «У нас все в порядке?» – «Да, все в порядке». В результате понял я, что в порядке уже, похоже, ничего не будет. Понял, и все.
Приезжаю домой, никого нет. Звоню, родителям, трубку берет бабушка. А бабушка моя была человеком, у которой все всегда было под контролем. Ей все докладывали, а она, как информационный спрут, накапливала эти сведения. Бабушка моя, Вера Федоровна, говорит: «Все нормально, ничего не случилось». Но по ее тону я понял, что она все знает. «Рассказывай», – говорю. Ну и она мне выложила, что у «Наташеньки» с Угольниковым роман, что он бурно развивается, что помешать этому, по ее мнению, уже нельзя. «Понял», – говорю. И повесил трубку. Вышел из дома и стал искать «сладкую парочку». Ревность и обида – это такие вещи, которые очень обостряют охотничьи инстинкты. В общем, минут через двадцать обнаружил я их во дворе соседнего дома. Сгоряча пару раз дал в рыло Угольникову, а жене сказал: «Все, развод, и фамилию возьмешь свою прежнюю, поскольку моей недостойна». Собрал все вещи, попросил товарища за мной заехать, и на этом все закончилось.
