– Вполне с вами согласен, сеньор Браулио, – ответил Онофре.
Кроме сеньора Браулио и его жены, сеньоры Агаты, Дельфины и Вельзевула, Онофре со временем познакомился с остальными обитателями тесного мирка пансиона. Постояльцев было иногда восемь, иногда девять, а иной раз и десять человек – день на день не приходился. Из них постоянных было только четверо: сам Онофре, ушедший на покой священник, к которому все почтительно обращались мосен[23] Бисансио, гадалка на картах по имени Микаэла Кастро и цирюльник, оборудовавший свою мастерскую в вестибюле пансиона, – жильцы звали его просто Мариано. Это был тучный, полнокровный человек с гнилым, скверным нутром, однако обходительный и приятный в общении, к тому же неутомимый балаболка. Может быть, именно поэтому он стал одним из первых, с кем у Онофре установились приятельские отношения. Цирюльник рассказал ему, что обучился профессии на службе в армии, потом работал по контракту в нескольких парикмахерских Барселоны, пока, ввиду предстоящей женитьбы на маникюрше, не возжелал преуспеть на этом поприще самостоятельно и не открыл собственного дела.
– Свадьба так и не состоялась, – рассказывал он. – Незадолго до нашей помолвки она ни с того ни с сего вдруг разрыдалась.
Он, естественно, поинтересовался причиной. Невеста ответила, что какое-то время у нее была связь с одним сеньором. Тот ею сильно увлекся, засыпал подарками, говорил нежные слова, даже пообещал квартиру, и она, не устояв перед таким натиском и сердечным к ней расположением, уступила, а сейчас раскаивается и, само собой разумеется, не может выйти замуж, не поставив его в известность о своем предательстве. Мариано оторопел от неожиданности.
– Но сколько все это продолжалось? – только и смог вымолвить он.
Цирюльник хотел знать конкретно, длилось ли это всего несколько дней или много месяцев, а может быть, и лет. Именно эта подробность казалось ему самой важной. Маникюрша так и не открыла своей страшной тайны – она была слишком взволнована, не понимала, о чем ее спрашивают, лишь твердила в ответ:
– Как я несчастна! Боже мой, как я несчастна!
Потом цирюльник хлопотал, чтобы она вернула обручальное кольцо, подаренное ей на помолвку. Та отказывалась, но адвокат, к которому он обратился, не посоветовал ему подавать в суд, поскольку дело было заведомо проигрышным.
– Вы ничего не добьетесь, – заявил он.
Теперь, вспоминая эту историю по прошествии стольких лет, цирюльник был рад случившемуся.
