– Мы прекрасно обошлись без тебя, – говорит Флора.
– Нет, – говорит Говард. – Меня мучит совесть из-за Генри.
– И напрасно, – говорит Флора. – Генри получил всю необходимую помощь. А у тебя были свои дела.
– В них не было ничего важного, – говорит Говард. – Их вполне можно было отложить до более удобного времени.
Флора откидывает голову и снова смеется. Она говорит:
– Мой дорогой Говард, ты жуткий плут. Минуту назад это был всего лишь несчастный случай, бедный Генри, и все будут того же мнения. Теперь у тебя есть теория. И,; разумеется, ты обнаружил, что Генри должен был находиться в том, к счастью, несчастном положении, когда ты мог бы на него повлиять. Ничего, он же не умер. И тебе остается такая возможность. Я уверена, ты сделаешь для Генри очень много. Направишь его на путь целительного современного секса. Сделаешь, что Майра повиснет на блоках с потолка.
– Ну, – говорит Говард, – у меня есть основание полагать, что моя интерпретация значима.
– Ах так? – спрашивает Флора. – И как именно?
– Он выбрал мое окно, – говорит Говард, – а не твое.
– Замечаю, – говорит Флора, – явно предпочтение Маркса и Рейха Фрейду.
– Едва ли это могло быть случайным, – говорит Говард.
– Нет, он правда тебе нужен, – говорит Флора.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я испытываю странную привязанность к Генри, – говорит Говард.
– Знаю-знаю, – говорит Флора. – Называется она дружбой и подразумевает, что ты вправе его презирать.
– Нет, – говорит Говард, – мне следовало бы почувствовать, что вчера вечером что-то пойдет не так. У меня ощущение, что я его предал.
– У тебя изящная совесть, когда тебе это требуется, – говорит Флора. – На самом же деле, разумеется, когда люди столь горячо сожалеют о том, чего не сделали, они обычно выражают неудовлетворение тем, что сделали. Ты только что пожалел о том, как ты провел свой вечер. Мне жаль, что она тебя разочаровала. Кем бы она ни была. А кто она? И тут в дверь Говарда стучат.
– Войдите, – кричит он.
Дверь отрывается, и в проеме неуверенно останавливается фигура, не зная, то ли войти, то ли уйти. Это Фелисити Фий, очень темноглазая и растрепанная.
– Могу я поговорить с вами, Говард, – говорит она. – Я ловлю вас уж не знаю сколько времени.
– Послушайте, я ухожу, – говорит Флора, забирая со стола свой зонтик и сумочку и натягивая пальто на плечи. – Мы уже закончили наш разговор.
– Нет, осталось еще кое-что, – говорит Говард. – Вы не подождете минуту-другую за дверью, Фелисити? Я недолго.
