– Как же я забыл! – воскликнул, хлопнув себя по лбу, сэр Баярд. – Жрецы! Эти жрецы… они ведь не всегда были жрецами… Они раньше и людьми-то не были… Да, да! Они были пауками и крысами. И это Бенедикт своими заклинаниями смог придать им человеческий облик… Да, да! Было записано немало рассказов рыцарей из армии Бенедикта, и все рыцари говорили: один вид жрецов внушал им какой-то животный страх. И это говорили те, кого напугать не так уж и легко…
Сэр Баярд замолчал. Привстав на стременах, он стал осматривать окрестности.
– Кого бы вы хотели здесь увидеть, сэр? – спросил рыцаря кентавр.
– Кого? – переспросил сэр Баярд. – Пожалуй, душу Габриэля-младшего… Но впрочем, мы говорили о его брате – Бенедикте. Так вот, еще есть легенда. И она рисует Бенедикта неумелым командиром. Он возглавил вовсе не армию, а отряд, в котором было тридцать конных соламнийских рыцарей и две сотни пехотинцев, и направился с ними в Восточные Дебри.
Я жадно вслушивался в каждое слово сэра Баярда.
– С Бенедиктом происходило что-то странное. Казалось, он живет в своем вымышленном мире. В мире, очень и очень отличном от реального. Однажды его отряд переходил реку. Бенедикту пригрезилось, что через реку перекинут мост – хотя никакого моста там и в помине не было. И… в общем, он утопил несколько десятков своих воинов. А однажды, во время привала, более тридцати воинов были укушены скорпионами и скончались на месте…
При слове «скорпионы» я похолодел, в глазах у меня потемнело, дыхание перехватило… Видимо, я сильно побледнел, потому что Эджин, наклонившись ко мне, обеспокоено спросил:
– Что с вами, Гален?
С огромным трудом, но я все-таки смог проглотить комок в горле и ответил:
– Ничего, ничего… Вы ведь знаете, как я люблю страшные истории… Сэр Баярд, не обращайте на меня внимания – рассказывайте дальше.
Рыцарь посмотрел на меня пристально – прямо в глаза, но заговорил спокойно, словно бы ничего не произошло:
– Брат Бенедикта – Габриэль – якобы, понял, что тот повредился рассудком. И он отправился вслед за Бенедиктом и его отрядом. Увидев, что его брат может запросто погубить всех своих воинов, Габриэль вызвал его на поединок. О, об этом поединке, об этой рукопашной схватке двух братьев, повествуют многие легенды. Бенедикт сражался отчаянно, он готов был задушить своего брата голыми руками, но… но ему не удалось одолеть Габриэля. Тот защищался умело и хладнокровно. И в конце концов пронзил брата мечом. О чем думал Бенедикт в последние минуты своей жизни – никто, конечно, не знает. Но рассказывают: лицо мертвого Бенедикта было словно у спящего младенца.
