Я снова заговорил вслух сам с собой:
– Никогда мне не собрать доспехи! Никогда мне не собрать нужные Скорпиону сведения о самом сэре Баярде! Я не знаю, для чего шпионю за своим хозяином! Я даже представления не имею о том, кто он такой!
Я захныкал от жалости к себе; почувствовал, что озяб, и подошел к камину.
– Сэр Баярд помалкивает о своих подозрениях. Но я знаю, я вижу, я чувствую: он не верит мне. Он не верит в мою честность и правдивость.
Перед тем, как меня заперли в комнате Бригельма, я прихватил с собой одного из щенков. Сейчас щенок был у меня за пазухой, я в раздражении вытащил его и швырнул на матрац. Затем принялся выворачивать карманы. Перво-наперво выпала красная фишка с цифрами 100 и 44. Я стал гадать, что бы эти цифры могли значить в моей судьбе. Ничего путного мне в голову тогда не пришло. Только много позже, когда все закончилось, я вспомнил об этих цифрах, расшифровал их и воскликнул: «Так вот что это значило!»…
А тогда, задумавшись о том, что значат эти цифры на фишке, я просто смог немного успокоиться…
Затем я вытащил из карманов перчатки. Я купил их у одного заезжего купца – тот клялся, что командир соламнийцев в этих перчатках сражался в битве при Чактамире. Купил я их как раз перед самым приездом к нам сэра Баярда Брайтблэда, а деньги взял у слуг – они сами совали деньги мне в руки в надежде на то, что им будет позволено взглянуть на доспехи прославленного рыцаря… Толстые кожаные перчатки! Конечно, я и не мечтал о том, чтобы предстать в них перед отцом и братьями – меня тут же спросили бы, где я взял деньги. Но перед детьми наших слуг я покрасоваться мог: я, помню, позвал их к себе, надел перчатки и сказал, что это перчатки сэра Баярда, и доспехи его можно посмотреть тоже, но за это уже придется заплатить. Детишки, поверив мне, отдали все свои сбережения. Это было днем, а в тот же вечер доспехи сэра Баярда были украдены…
Я кинул перчатки на матрац – скулящему щенку.
И продолжал рыться в карманах. Я искал воск. У меня ведь был кусок воска! Я рылся в карманах, а сам думал о сэре Баярде. Я никак не мог понять, что он за человек. Сначала – из-за того, что доспехи были украдены – он отказывается сделать Алфрика своим оруженосцем. А затем – хотя и считает, что я еще хуже брата, – берет к себе в оруженосцы меня. Почему? Или он считает, что я вовсе не такой уж плохой? Что я был запуган и поэтому врал? А теперь я исправился? И, мол, «кто старое помянет – тому глаз вон»…
