На экране была фотография Конрада. А спустя мгновение она сменилась ее собственной фотографией, где она была запечатлена рядом с братом. Камера увеличивала изображение во весь экран. Потом репортер сообщил, что в нее стреляли и что сейчас Роберта находится в госпитале в критическом состоянии. В критическом состоянии! Но почему? Каким образом пресса получила информацию о происшедшем инциденте? И во имя чего, ради всех святых, репортер сказал, что она в критическом состоянии? Он добавил, что в нее стреляли после ее встречи с братом, которого полиция подозревает в причастности к убийству Говарда Болдуина. Дальше в репортаже говорилось уже только о благотворительных делах покойного господина Болдуина.
Ее пальцы сжались в кулаки. Наверняка здесь постарались этот мексиканец-полицейский и этот… этот… ковбой! Заявление для телевидения – их рук дело. Кроме них некому. Она села, но слишком быстро – ей пришлось сжать зубы, чтобы не закричать от пульсирующей боли в руке.
Будь он проклят! Ей нужно было догадаться. На телевидении сегодня праздник.
Роберта все еще кипела от негодования, когда часом позже к ней в палату ворвался Алан Шервуд, ее шеф, – высокий, шести футов, мужчина с крепким телосложением футбольного нападающего и пышной шевелюрой, слегка присыпанной сединой, которая ему очень шла.
Его лицо было хмурым.
– Что, черт возьми, случилось? – начал он с порога.
Пока Роберта рассказывала ему в подробностях, что с ней случилось, он в нетерпении мерил большими шагами палату. Он всегда так вышагивал, если что-то обдумывал. Когда она закончила рассказ, он остановился, посмотрел на нее темными гипнотизирующими глазами и задал ей тот же вопрос, который Рамирес задал Юджину несколько часов назад.
– Думаешь, это был один из ребят?
– Не имею понятия, – ответила она. – Но хотела бы знать, почему лгал тот телерепортер. Если Конни слышал эти новости, он, наверное, теперь с ума сходит от беспокойства. Когда я доберусь до этого репортера, я ему шею сверну.
– Полегче, Бетти, ты разбередишь рану. Расслабься.
Она упала на подушку и взволнованно уставилась в потолок.
– О господи, я этим только и занимаюсь последнее время! Я хочу выбраться отсюда, сейчас.
– Ты не можешь. Успокойся.
– Алан, что тебе известно об убийстве Болдуина?
Он провел ладонью по волосам.
– Мы ждем отчета полицейского управления, но эти черти тянут. В понедельник я пошлю туда одного из наших людей.
– Пошли меня. Я хочу пойти туда, – почти умоляюще попросила Роберта.
