– Ну-ка, поди сюда, моя сладость! – Камеристка приблизилась. Интересно, она убирает в покоях у всех королевиных любовников, что ли? Это ведь много комнат получится. Впрочем, если она наводит везде такой порядок, как тут, то вряд ли это отнимает у нее много сил. – Раздевайся.
Она проделала это прямо перед ним, ловко и быстро, чуть суетясь. Это доказывало, что ее готовность не была простой вежливостью.
– Ложись.
И он сделал свое дело с оскорбительным равнодушием.
– Убирайся. Я оденусь сам.
Хена убежала, оставив канцлера размышлять о предстоящем дне, который не сулил ничего нового. Только в конце предполагалось некоторое развлечение – именины дочки бургомистра. Устроить переполох городским щеголихам будет забавно. Они ведь не знают, какое он на самом деле ничтожество. Будут ластиться, закатывать глаза, показывать, у кого вырез ниже.
«Вичи», – снова стукнуло в голове, и он страдальчески сморщил холеное надменное лицо. «Вичи, сука, ну почему?»
Глава двенадцатая
ДОСТОЙНЫЕ ДА УДОСТОЯТСЯ
Узкая площадь с каменным колодцем была унизана по всем карнизам плошками. Над ней стоял скрип, лязг и шорох от возков, колымаг, лошадей и носилок, которым было не развернуться из-за оглобель и длинных рукоятей. Хаар торговый и бюргерский уже съехался, навалив к ногам беляночки Эльсы целую гору золота, ларцев и уборов. Гости и гостьи пылили по доскам длиннополыми одеяниями, важно клоня друг перед дружкой головы.
Ниссагль, пока единственный тут придворный, стоял в стороне. Пропитанные духами локоны змеисто вились на широком белом воротнике его алой короткой хламиды, не доходя до свободно разложенной и подколотой булавками чешуйчатой цепи с золотой песьей головой. Лицо его было в соответствии с модой южан накрашено. Иногда он стрелял глазами по сторонам, в который раз проверяя, где расставлены его люди.
Ждали королеву, и поэтому пиршество не начиналось. Наконец трубы возвестили о ее приезде.
Беатрикс не сняла накидки – значит, должна была пробыть недолго. Ее грудь белела меж собольих отворотов, волосы над висками были приподняты драгоценной рогатой диадемой. Рядом с ней шел расфуфыренный, весь с синем и голубом, Родери Раин. Одежда его была оторочена горностаем, но без черных хвостиков. На белое были нашиты белые помпончики.
Королева поцеловала Эльсу в лоб, назначила ее своей фрейлиной, отпила из праздничного кубка и, не обращая внимания на просьбы остаться и повеселиться, повернула к дверям.
Алли мягко взяли под локоть:
