Здесь голоса подрядчиков, выкрикивавших с деревянного помоста свои требования, были слышны плохо, но я вскоре заметил, что вербовщики и сами ходили по рядам: тут пара стратегов, там центурион люлюмийских наемников, чуть дальше погонщик тягловых животных с плюмажем ингенского драгуна на голове постукивал стилем по восковой табличке, обсуждая что-то с группой людей, вооруженных кнутами и сетями. Такая осторожность показалась мне вполне уместной в делах военных, где противники могут воспользоваться случаем и разузнать, что затевает другая сторона.
Безработица тут, похоже, никому не грозила, и я, все больше углубляясь в толпу, не услышал ни одной задиристой остроты, которые обычно в изобилии звучат в местах, где мало работы, но слишком много желающих ее получить, так что все время приходится проявлять осторожность, чтобы не ввязаться в драку. Здесь все только улыбались и сплетничали. Оно и понятно – война в Шамнеанских Трясинах приняла поистине угрожающие размеры, и именно поэтому громадное большинство вооруженных разномастными, выкованными в кузницах всего света пиками, луками, мечами, сетями и топорами людей прибыли сюда в надежде найти работу на полях ее сражений. Один арбалетчик рассказал мне, что артиллерия Геенны-Гаады пробивает бреши и трещины в мощных базальтовых сводах подземного мира, так что в задачу наемников входит истребление демонов, которые просачиваются сквозь эти отверстия в верхний мир. Погонщик, чьи тяжеловесные плоды применялись во время осадных работ, потрясая огромным кнутом, подтвердил это сообщение: гнусная война, солдат пожирает целыми отрядами. Настоящие же армии – силы Ведьм с одной стороны и войска Геенны-Гаады с другой – состоят из таких тварей, против которых ни один человек выйти не отважится.
Я облокотился о балюстраду и стал ждать. Немного погодя я услышал, как погонщик, с которым я говорил совсем недавно, описывает кому-то «плодов с толкушками на лапах». Я лениво пытался представить себе животину размером с дом, подкованную таким образом, – впечатляющее зрелище, что подтвердит всякий, кому довелось когда-либо видеть такое, – как вдруг мне показалось, что я уже слышал где-то негромкий голос человека, с которым беседовал погонщик. Я осторожно оглянулся и увидел Фурстена Младшего, коллегу Пандагона, который расспрашивал плодовода очень тихо, почему я и не услышал его раньше. Странно было видеть служителя церкви, занимающегося покупками такого рода, и совсем не удивительно, что. он старался остаться неузнанным. Я тоже принял все меры, чтобы не попасться ему на глаза. Мне еще предстояло узнать о беседе, которая совсем недавно имела место между Первосвященником и божеством, и эта информация должна была дать мне новую пищу для размышлений.
