Судя по другим артефактам, найденным здесь же, футляр попал в Вайретскую Башню не иначе как из Палантасской Башни Высшего Волшебства и должен был датироваться временами самого Хумы. Коробка была, несомненно, упакована в страшной спешке, когда маги, подавившись собственной гордостью, покидали Башню, не рискнув объявить войну всем людям Ансалона. Эту коробку схватил кто-то из случайных магов, и она окончательно потерялась в бурном хаосе Катаклизма.
Пар-Салиан аккуратно счистил с древней обложки книги — единственной книги, найденной в той потерянной коробке, — паутину и мышиные следы, которые частично стёрли и уничтожили когда-то рельефное название. Название, отдававшееся упругими толчками в кончиках его пальцев. Название, гудящим звоном пронизывающее все его тело. Архимаг мягко открыл кожаную обложку.
Деревья Вайретского Леса, своенравные магические стражи Башни Высшего Волшебства, выстроились ровными рядами, как солдаты на параде, замерев в строгом молчании. Верхушки безупречно стройных стволов упирались в лохматые низкие облака.
— Почётный караул, — сказал Рейстлин, глядя на них.
— Да, для наших похорон, — пробормотал в ответ Карамон.
Он не любил лес, особенно этот, который был ненастоящим лесом, лесом-бродягой, нигде больше не встречавшимся, лесом, которого не было утром, но который мог объявиться под вечер и окружить тебя со всех сторон, смертельно опасным для тех, кто вступил в него незваным. Силач вздохнул с явным облегчением, когда они, наконец, покинули его своды, а может, это Лес решил покинуть их и не преследовать.
Но как бы там ни было, Лес, исчезнув, прихватил с собой и облака с дождём. Карамон стянул шляпу и с наслаждением подставил лицо жарким лучам солнца.
— Я чувствую себя так, словно не видел солнца целые месяцы, — сказал он, с мрачным видом оглядываясь на оставшуюся позади стену Вайретского Леса, который теперь выглядел как непроницаемая стена чёрных стволов, окутанных белым туманом. — Как хорошо оказаться подальше от этого места. Я ни за что не хочу возвращаться сюда, по крайней мере, пока жив.
— Нет никакой причины возвращаться, Карамон, — произнёс Рейстлин. — Поверь мне, обратно тебя никто не позовёт. Впрочем, как и меня, — прибавил он вполголоса.
— Ну, тогда ладно, — гулко пробасил Карамон. — Я, правда, не знаю, почему ты хочешь вернуться. После всего, что произошло… — Глянул на брата, заметил мрачное выражение его лица, глаза, которые тускло полыхали в сумраке, и заколебался: — После всего… ну всего того, что они сделали тебе… — Карамон потихоньку приходил в себя, оттаивая под ярким солнцем и тёплыми порывами ветерка. Как только он выбрался из-под тени мрачных, насторожённых деревьев магического Леса, он сразу ощутил прежнюю храбрость и силу. — Это все неправильно, Рейст! — наконец сказал он. — Маги сделали с тобой какую-то ужасную вещь, и теперь я смело могу сказать об этом, не боясь, что меня превратят в жука или кто-то пороется в моих мыслях. — Он быстро посмотрел на скачущего рядом Антимодеса, чей белый плащ развевался сейчас по ветру. — Я не хочу сказать ничего обидного… Ты очень много сделал для моего брата и всегда заботился о нас. Но ты ведь мог попросить остальных своих друзей магов, там, в Башне, не мучить Рейстлина. Он же чуть не умер от ваших испытаний. А ты не сделал ничего, даже пальцем не пошевелил!
