На минуту установилась тишина, в которой четверо полицейских приступили к первому блюду. Поедать карри вечером в субботу у четверки вошло в обычай, в то время как двое других предпочитали отправляться домой и ощущать себя в привычной обстановке, нежели осваиваться в новой. Когда Саймон впервые предложил ей это, Шэз сомневалась. Она не знала, хочет ли так тесно сходиться со своими коллегами. Но Саймон умел уговорить, а командир Бишоп также проявлял настойчивость, и ей не хотелось попасть к нему на заметку как человек некомпанейский. Одним словом, она согласилась и, к своему удивлению, даже получила удовольствие, хотя и ушла раньше – еще до того, как все отправились в ночной клуб. Сейчас, по прошествии трех недель, Шэз вдруг обнаружила, что ждет их очередной субботы, и дело здесь не только в еде.
Как обычно, первым опустошил свою тарелку Леон.
– Так вот, я говорю, что тут все отстой.
– Мне так не кажется, – возразила Шэз,– тут полно мест, где хорошо кормят, сравнительно низкие цены на жилье, так что я могу позволить себе что-то попросторнее клетки для кроликов. А если из одного конца города нужно попасть в другой, то можно пройтись пешком – необязательно целый час торчать в подземке.
– А загород? Подумайте, как легко тут выбраться за город, – добавила Кэй.
Картинно закатив глаза, Леон откинулся на спинку стула.
– Хитклиф, – невероятным фальцетом пропищал он.
– Она права, – сказал Саймон. – Росподи, Леон, ты мыслишь стереотипами. Надо двинуться куда-нибудь подальше от города, глотнуть свежего воздуха. Что если завтра утром отправиться на природу? Честное слово, интересно взглянуть, так ли прекрасен этот Илкли-Мор, как поется в песне.
Шэз рассмеялась:
– Ты что, Саймон? Захотел походить без шапки и посмотреть, не умрешь ли от холода?
Остальные тоже расхохотались.
– Я же и говорю, отстой! Полный примитив. Делать тут совершенно нечего, кроме как шататься на своих двоих. И знаешь, Саймон, вовсе не я мыслю стереотипами. Могу сообщить, что с тех пор, как я тут, по дороге домой меня уже трижды тормозили. Даже в Лондоне полицейские не такие ретрограды и не считают, как последние расисты, что всякий черный на приличной тачке – обязательно наркодилер, – с горечью резюмировал Леон.
– Они тебя останавливают не потому, что ты черный, – Шэз воспользовалась паузой, когда он замолчал, прикуривая сигарету.
– Не потому? – вместе с дымом выдохнул он.
– Нет, они тебя останавливают, потому что у тебя с собой боевое оружие.
