Уэхара сказал это тихим, глухим голосом, но в его словах было столько убеждённости, что они прозвучали как могучий боевой призыв…
Метнув разъярённый взгляд в сторону зятя, Мацуока Митимори нервно схватился рукой за бороду, как будто для того, чтобы сдержать слова, готовые вот-вот вырваться. Потом сердито запыхтел, щёлкнул языком и опустил руку.
— Нет, с такими, как ты, невозможно разговаривать, — взорвался он. — Ну ч-что это за сумасшедшие взгляды! Как это можно валить в одну кучу Амами и Окинаву… А в общем, что мне за дело, поступайте с вашим движением за вос-соединение как хотите!.. Я пошёл. Ты, Кацуё, пойдёшь со мной, собирайся. Я не могу больше оставлять тебя в таком месте.
Кацуё, продолжая сидеть, лишь слегка отодвинулась назад и почти с ненавистью посмотрела на отца, который с грозным видом стоял перед ней. Она с такой силой потянула платок, которым несколько минут назад вытирала глаза, что, казалось, он вот-вот разорвётся, Кацуё до глубины души была возмущена тем, что отец не считается с её чувствами и желаниями и хочет подчинить её родительской воле. Но старые времена прошли. Негодование и гнев мешали ей найти слова для ответа.
Воспользовавшись молчанием дочери, Мацуока Митимори продолжал.
— Нет, больше ты здесь не останешься! Ну, пошли!
Кацуё дала волю рвавшемуся наружу негодованию.
— Я остаюсь здесь и буду здесь до тех пор, пока острова Амами не воссоединятся с Японией.
— Одно к другому не имеет отношения. Неужели и ты посмеешь прекословить мне, твоему отцу?! Смотри, подумай, не позволяй своим чувствам взять верх над разумом. Ведь я приехал сюда специально за тобой и не только по своему желанию, но и по просьбе матери.
— Послушайте, папа, присядьте, пожалуйста, — с трудом взяв себя в руки и пытаясь говорить спокойно, произнесла Кацуё. — Я ведь тоже всегда думаю о вас и о маме и тоскую. Знали бы вы, как тяжело мне, именно потому, что я люблю вас. Мысль, что не только сейчас, а может быть, и никогда я не смогу вернуться на Амами, угнетает меня. Вот вы сумели приехать сюда по делам службы. Вам как ответственному чиновнику гражданской администрации дозволено многое. А для нас ведь отрезан путь домой… Но хоть мы и далеко от родины, никто из нас не забывает её. Не забываем мы и вас с мамой… И тем не менее поехать с вами не могу. Я нужна именно здесь до тех пор, пока мы не сможем встретиться вновь, уже на освобождённых Амами.
Мацуока Митимори медленно опустился на татами, сглотнул подступившие слёзы, вынул платок, старательно вытер им рот и наконец заговорил упавшим, взволнованным голосом.
