Он бежал по воде, повсюду плавали, кружась, трупы и доспехи, с невероятной скоростью он бежал, но я знал, что она не спасет его, как не спасут ни красота, нн доспехи, достойные бога, он умрет в грязи, на дне болота, я покрою его песком и галькой и навсегда, навсегда стану его могилой, которой никто не найдет. Я поднялся исполинской волной, чтобы унести его прочь, бурля пеной, кровью и трупами. Но вдруг я увидел огонь. Внезапно он появился в долине словно по волшебству. На меня надвигалась стена огня. Горели вязы, ивы и тамариски, горел лотос, тростник и сыть, горели трупы, доспехи и люди. Я остановился. Огонь настиг меня. В тот день все увидели чудо: реку в огне. Вода закипела, рыбы выпрыгивали из раскаленных водоворотов. Так спустя много ночей троянцы бежали из объятого пламенем города.
Из своего ложа, а, потерпев поражение, я вернулся обратно в свои берега, я видел, как Ахиллес гнал троянцев до стен Илиона. С высокой башни Приам наблюдал за разгромом. Он приказал распахнуть ворота, чтобы войско могло укрыться в городе, и затворить их лишь за последним вошедшим в Трою воином. Но последним воином был сильнейший, первенец Приама, – герой, который в ворота так и не вошел.
Объятые ужасом, как молодые олени, они укрылись в городе. Приам приказал распахнуть Скейские ворота, и троянцы вбегали в них, на бегу отирали пот, утоляли жажду, поднимались на стены, склоняясь на забрала, и устремляли свои взоры в долину. Тысячи человек укрылись в родном городе. Только один остался за стенами, скованный роком. Это был человек, которого я любила, отец моего сына.
Ахиллес мчался к Трое во главе своего войска, быстрый, как конь, сияющий, как звезда, светозарный, как грозное знамение Приам узнал его с высоты башни и все понял. Не в силах сдержаться, он залился слезами, старец, великий правитель, на глазах у всех он бил себя по голове руками и причитал:
– Гектор, сын мой, уходи оттуда! Ахиллес сильнее тебя, не сражайся с ним в одиночку. Ты же знаешь, сколько моих сыновей он убил одного за другим, не дай же ему убить и тебя, спаси свою жизнь и, живой, спаси троянцев! Я не хочу погибнуть от удара копья в тот день, когда падет наш город! Я не хочу видеть, как моих сыновей убивают, а дочерей уводят в неволю, как разоряют наши дома и невинных младенцев разбивают о землю в губительной брани! Я не хочу валяться в грязи, чтоб меня растерзали псы, которых недавно сам я кормил со стола. Гектор, ты молод, молодые прекрасны и в смерти, ты не должен стыдиться смерти, но я… подумай о старце, о псах, пожирающих его мозг, его стыд, лакающих его кровь! Подумай о его седых волосах и о бледной коже, подумай о псах, что, насытившись, лягут на пороге разоренного дома… Я слишком стар, Гектор, чтобы умирать подобной смертью. Позволь мне умереть спокойно, сын мой!
