– Сражайтесь за меня и защищайте наши суда!
Возница хлестнул пышногривых коней, и они полетели вперед, все в мыле, покрытые пылью кони летели вперед, унося царя прочь от сраженья.
– Троянцы! Бой покидает тот, кто был сегодня сильнейшим! – вскричал Гектор. – Настает час нашей славы. Направьте коней навстречу ахейцам! Нас ждет величайший успех!
И он увлек их за собой, вспарывая наши ряды, как бурный вихрь лиловое море, снося своим страшным мечом головы ахейцев. Первым погиб Ассей, вслед за ним Автоной и Опид, Клитиев сын Долоп, затем Агелай и Офелтий, Ор, отважный Эзимн и доблестный Гиппоноой. И немало других пало в этом сражении. Головы катились, словно волны во время бури, когда ветер в стремительном натиске вздымает морскую пену.
Это была погибель. Наша гибель казалась уже неминуемой. В суматохе всеобщего бегства Одиссей воззвал к Диомеду:
– Диомед, скажи мне, что с нами? Мы забыли о воинской доблести? Скорее сюда, будем биться бок о бок, или ты намерен бежать?
– He намерен, – отвечал Диомед и ударом копья сверг с колесницы Фимбрея. – Я не намерен бежать, но без воли богов нам не выйти отсюда живыми.
Вдвоем они бились будто вепри, что гонят свору охотничьих псов. Ахейцы, глядя на них, ободрились духом и снова ринулись в бой, ненадолго равенство воссстановилось. Но Гектор тоже их увидел. Он устремился к ним сквозь ряды воинов.
– Гибель несется на нас, – сказал Диомед Одиссею. – Останемся здесь и отразим ее.
Он подождал, пока Гектор приблизится, и, прицелившись в голову, метнул свою длинную пику. Попав в шлем троянца, копье отскочило на землю. Гектор отпрянул назад и упал на колено, мрак покрыл его взор. Но пока Диомед бежал за своим копьем, Гектор поднялся, бросился на колесницу и поскакал к троянцам.
– Снова ты, пес, избежал верной смерти, – закричал ему вслед Диомед. – Но, клянусь, в следующий раз я убью тебя, если боги помогут мне, как ныне помогают тебе!
Он принялся крушить всех, кто ему попадался. Он бы не остановился, если б его не приметил Парис, укрывшись за надгробием Ила, он натянул тетиву своего лука и выстрелил. Стрела попала Диомеду в ступню, прошла насквозь и вонзилась в землю.
– Я ранил тебя, Диомед! – с торжествующим смехом воскликнул Парис, выходя из укрытия. – О, если бы я угодил в живот тебе, ты больше не страшил бы троянцев.
Он смеялся.
– Подлый стрелец, – отвечал Диомед, – соблазнитель никчемный, выйди, сразимся открыто, не прячься за деревом! Ты гордишься тем, что поцарапал мне ногу. Эта рана – пустяк, так может поранить женщина или ребенок. Ты разве не знаешь, что у трусов стрелы тупые? Мое же копье убивает, жену оставляя вдовой, детей – сиротами, а сам пораженный гниет на земле, на радость пернатым.
